Жертва

Подойти он не успел. Засов вырвало с мясом, врезавшись в стену дверь треснула напополам и осталась болтаться на одной петле. Брата снесло в сторону и знатно приложило об стену. Съехав вниз, он так и остался лежать.

— Аэлиш-ш-ша!

Слезы все ж таки нашлись.

— Шейсалееех, — всхлипнула она и бросилась вперед. Но упала, цепь держала крепко. Мужчина подбежал к ней. Подбежал?!

Шепча слова утешения, Шейсаллех сдернул с себя плащ и укутал ее в плотную, теплую от его тела ткань. Осторожными касаниями прошелся по лицу, торопливо залечивая синяки и ссадины. А она, не замечая ничего вокруг, зачарованно смотрела на сильные, мускулистые ноги. Ноги! Затянутые в темные замшевые штаны.

— Любимая моя, цветочек мой, как ты?! Где болит?

— Ноги…

— Ноги болят? Тут? Нет? Демоновы цепи!

— У тебя — ноги… — выдавила из себя Аэлиша, глядя как Шейсаллех рвет металл голыми руками, — А… хвост где?

Наверное, она глупо выглядела. Шейсаллех даже слегка усмехнулся.

— Уже скучаешь по нему, цветочек? Не бойся, теперь я способен принимать две формы.

— Теперь?

Шейсаллех не успел ответить. В проеме появился еще один мужчина.

— Брат! Кажется, эти полоумные решили поджечь дом!

— Брат?!

Аэлиша застонала, обхватывая голову руками. Да что происходит? Какой брат? Откуда у Бога есть брат?! В голове бушевал такой хаос, что она всерьез задумалась — а не сошла ли часом с ума. Тем временем, мужчина легко сбежал с лестницы. Откинул капюшон и пристально взглянул на нее изумительно янтарными глазами. Точно — брат. Шейсаллех и незнакомец были похожи. Те же лоб, нос и губы. Только челюсть чуть шире и волосы… У мужчины они были золотисто-каштанового цвета.

— У Бога есть брат, — потрясенно пробормотала она. Желтоглазый нахмурился.

— Какого еще бога? Твоя невеста тронулась умом, — обратился он к Шейсаллеху. При упоминании о невесте, Аэлиша совершенно точно вознамерилась упасть в обморок. Слишком много потрясений для одного дня. Шейсаллех схватил ее в охапку.

— Хватит, Тиршшан! — в голосе Бога (или нет?) звучал укор. Приподняв е подбородок, Шейсаллех тревожно оглядел лицо.

— Цветочек, я все объясню. Только давай сначала вернемся в пещеру, хорошо?

Аэлиша потрясенно кивнула.

— А с этим что делать? — подпихнул тот, кто звался Тиршанном, неподвижную тушу братца.

— Он мертв? — опасливо переспросила она.

— Без сознания. Но мне не сложно…

— Нет! — торопливо воскликнула она, — Вириш — подонок, но все-таки мой брат.

Шейсаллех нахмурился. Отпустив ее подошел к неподвижному телу и склонился над ним.

— Любовь моя, ты права — это подонок. Но он совершенно точно не связан с тобой кровным родством.

Аэлиша непонимающе переводила взгляд с Вириша на Шейсаллеха. Не то чтобы она была расстроена или удивлена. Эта новость определенно и на сотую доли не так сильно затронула ее сердце как предыдущие, но все же…

— Не брат? Но он не мог быть приемным! Я помню беременность матери, хоть была еще крохой!

— Нет. Наги хорошо чувствуют запахи и могут распознать родственные узы. Погоди-ка…

Шейсаллех выпрямился и протянул в направлении Вириша открытую ладонь. Несколько шипящих звуков и крохотная искорка, вспыхнув, метнулась в сторону неподвижного парня. Он глухо застонал, но в сознание не пришел. Шейсаллех удовлетворенно хмыкнул.

— Больше твой так называемый брат не сможет быть с женщиной. И я не стану исправлять это. Он не достоин зваться мужчиной.

Аэлиша просто поднялась и пошла в сторону выхода. Недостоин, так не достоин. И ей не капельки не стыдно за свое безразличие. Тиршанн жестом попросил ее не спешить на выход.

— Нагалесса, прошу прощения, но первым пойду я. Люди наверху могут быть не вполне безопасны.

— Нагалесса — девушка или женщина еще не замужняя, но прошедшая обряд помолвки, — поспешил просветить ее «Бог».

О да, она отлично помнила этот обряд! Аэлиша метнула в сторону жениха испепеляющий взгляд. Они поговорят. И о многом! Шейсаллех напустил на себя самый смиренный вид, но в его глазах не было и тени стыда или смущения. Он даже нашел наглости попытаться приобнять ее за талию, якобы желая помочь подняться по лестнице. Еще чего! Нахальные конечности липового бога тут же получили ощутимые шлепки.

— С характером, — хохотнул Тиршшан, — брат, я требую подробного рассказа. И не вздумай сползать с темы.

— Губу закатай, змееныш бесхвостый, — буркнул обиженный Шесаллех.

— Ага, как же. А погремушка не отвалится?

Несерьезная перебранка закончилась, стоило ее конвоирам подойти к двери. Мужчины переглянулись.

— Цветочек, как только двери откроются — не пугайся. Нам придется ненадолго усыпить окружающих, чтобы не мешали.

Она согласно кивнула. Ударом ноги распахнув дверь, Шейсаллех выступил вперед. Она толком не вида, но кажется, в него что-то полетело. Мужчина даже не дернулся. Щелчок пальцев, переливчатое шипение и ее слуха достигли многочисленные глухие удары об землю.

— Избиение нагхалесят, — проворчал Тирршан, — никакой защитной магии.

— Откуда ей тут взяться? — отозвался Шейсаллех. — Любимая, поторопись. Они будут спать не больше получаса.