Жертва

— Меня возбуждаешь ты, — ловко подцепив накидку, Шейсаллех отбросил ее в сторону, — а еще меня очень, — шаг вперед, — невероятно, — подсечка и мягкое падение на спину, — безумно, — их одежда испарилась, словно ее и не было, — возбуждает как ты краснеешь… — прошептал ей в губы обнаженный мужчина.

Аэлиша чуть не застонала от досады. Стоило этому самоуверенному типу пристальней на нее посмотреть, как между ног стало предательски влажно.

— Тиршшан…

— Забудь о нем! — рыкнул ее озабоченный любовник. Острые зубы прикусили напрягшийся сосок и как по команде бедра дружно разъехались в сторону, позволяя мужчине устроится удобнее. — До сумасшествия хочется избавить тебя от запаха чужих рук!

Всхлипнув, она выгнулась, плотнее прижимаясь к возбужденному мужчине. Толчок и глухой стон переплелся с нетерпеливым шипением.

Мужчина с остервенением терзал ее губы, сжимал до хруста в ребрах, впиваясь пальцами в кожу так, словно опасался, что она сейчас исчезнет. Куда делся ее внимательный, нежный Шейсаллех, умеющий лаской довести до полного исступления? Сейчас он был таким же диким, как и несколько дней назад. Но Аэлиша жадно ловила губами его хриплые стоны, прижималась всем телом, подталкивая его в себя. О, как непривычно и волнительно было ощущать вместо гибкого хвоста сильные, мускулистые ноги и сжимать ладонями крепкие ягодицы. Каждый резкий толчок проносился по венам волной кипучего удовольствия, копился внизу живота разрастающимся огненным пламенем и она просто не сумела выдержать долго.

— А-а-ах! — ее крик поглотили жадные губы. Резко дернувшись, Шейсаллех задрожал, наполняя ее лоно семенем. Не потрудившись выйти он перекатился на спину и крепко прижал ее к себе.

— Мой цветочек, — изнеможенно выдохнул он, — пожалуй, я замолвлю словечко о старой фейри перед отцом…

Старой фейри? Но из утомленного стонами горла вырвалось лишь вопросительное «Ум-м-м»?

— Та женщина, что привела тебя сюда в качестве жертвы.

— Ох…

— Да милая, она одна из переселенцев. В этот мир мы ссылаем тех, кто преступил законы. А охранные заклятия не дают им вернутся или подступится к остаткам магического резерва. Нет худшего наказания, чем ежесекундно ощущать тянущую пустоту вместо согревающей душу силы. И скитаться в двух шагах от источника, не имея возможности самостоятельно взять из него.

— Эти искорки — ваша магия?

Шейсаллех приподнялся на локте и с улыбкой провел рукой по ее волосам.

— Верно. Считай это куском хлеба голодающему. За то, что потрудилась привести тебя ко мне.

— И как же она узнала, что я — это я?

— У иных фейри замечательно развит дар предвиденья. И пусть ваш мир выпивает все до капли, но кое-какие отголоски прежних умений, особенно если они были сильны, все равно остаются. Руны — костыли для увядших способностей, помогли фейри понять, что привести тебя в Храм будет очень верным решением, любопытная моя.

Длинный палец мазнул по кончику ее носа. Аэлиша фыркнула. Шейсаллех явно уверился, что выходка с Богом сошла ему с рук.

— Ну, раз у Юминии неплохо с предсказаниями, то пожалуй мне стоит догнать ее и расспросить о своих настоящих родителях…

Глаза Шейсаллеха полыхнули желтым.

— Ты не посмеешь!

— Правда? А вот и посмею! Как ты посмел солгать мне!

Подскочив, она прытко подбежала к накидке и поспешно обмотала ее вокруг нагого тела.

— Требую справедливости! — нагло заявила она, — Прощение в обмен на встречу с моими настоящими родителями!

Вопреки ее ожиданиям Шейсаллех не рассердился. Прекрасные губы растянулись в плотоядной усмешке. Лениво поднявшись на ноги вслед за ней, мужчина окинул ее фигурку предвкушающим взглядом.

— Хочешь поспорить?

Щеки обожгло румянцем. Она слишком хорошо помнила, чем окончился их спор в прошлый раз.

— Попросить. Мне это важно, — тихо добавила она.

— Не успел жениться, а мной уже манипулируют, — вздохнул Шейсаллех, — Так и быть, но учти — только встреча. Моя жена должна жить в моем доме.

Радостный визг огласил своды пещеры. Аэлиша бросилась обнимать самого чудесного жениха в мире. В двух мирах.

Эпилог

Аэлиша, а если быть точнее, то со вчерашнего дня нагхалесида Аэлиша блаженно потянулась. Утро было солнечным, а теплый ветерок, что сумел пробраться под белоснежный балдахин, легонько щекотал обнаженную кожу. Перевернувшись на живот, она еще разочек сладко потянулась и вильнула бедрами, пытаясь сбросить тяжелую руку, что прочно обосновалась гораздо ниже ее поясницы.

— М-м-м, какая старательная у меня супруга, — мурлыкнул над ухом вкрадчивый голос, — она уже готова исполнить свой супружеский долг…