Жертва 2117

Хоан посмотрел на блевотину на полу, на следы запекшейся крови, на брюки и обувь, которые были на нем и которые принадлежали другому человеку.

– Да, – ответил он.

Он вышел из квартиры с мусорными мешками, оставив дверь неприкрытой, как было раньше, и как можно тише спустился по лестнице, выбросил мешки в контейнер на одной из соседних улиц и сел в кафе прямо напротив дома, держа в дрожащих руках стакан американо и ожидая приезда полиции. Десять минут назад он позвонил туда, не назвав себя, и рассказал, что видел. Но что он будет делать потом, когда они приедут, он не знал.

Посмотрел на мобильник фотографа. Он был значительно более новый, чем его собственный, и более совершенный. На такой «Самсунг 8» с его фантастической камерой он мог бы накопить денег, только когда телефону будет лет пять.

Хоан включил телефон и стал смотреть на пиктограммы, потом открыл фотогалерею и ничего не нашел там. Но разве он ожидал другого от профессионального фотографа? Тот что же, ходит и щелкает мобильником? Хоан едва удержался от смеха при такой абсурдной мысли.

Он вообще едва мог себя контролировать.

После этого он стал просматривать все, что могло представлять интерес для его статьи. Сначала «Заметки», но там не было ничего. Почтовый ящик. Ничего. Защищенная папка. Ничего. «Фейсбук». Ничего. «Инстаграм»[22]. Ничего. Нигде ничего в принципе. Не было даже файлов с видео.

И только на самой последней странице обнаружилось что-то интересное. Это была синяя иконка с фотокамерой и названием «Finder». Кликая на иконку, он в первую очередь искал фото или видео, сохраненные в памяти мобильника.

Хоан не рассчитывал на хороший улов, и все же, обнаружив единственный файл на экране, он встрепенулся. И открыл его.

При плохом освещении были сняты двое мужчин, которые сидели в углу гостиной фотографа и тихо разговаривали. Из-за недостатка света рассмотреть лица было невозможно, а так как они говорили по-арабски, Хоан ничего не мог понять.

Через полминуты положение мобильника немного изменилось, стало ясно, что снимали незаметно и что верхняя треть объектива была чем-то прикрыта. Потом раздался шорох, видимо, позади камеры, через несколько секунд в кадре справа появился человек и отодвинул штору из плотной ткани; в комнату проник слабый свет, упавший на лица говоривших. Хоан сразу узнал куртку на том человеке, который открыл штору. Это был фотограф, который таким образом старался зафиксировать, что он делает.

Мужчинам, что вели беседу, было около пятидесяти лет. У одного было очень заметное лицо с еще более заметными неровностями на подбородке и шее. Возможно, это был обман зрения, но казалось, что это шрамы. Второй, судя по сдержанной манере поведения, был, по-видимому, подчиненным и имел необычную для арабов прическу. Впечатление усиливали плоский нос и телодвижения опытного боксера. Если бы не арабский язык, этого человека можно было бы принять за коротко остриженного техасца из индейцев.

Они говорили приглушенно и неторопливо. Беседа шла между ними двумя, к фотографу они не обращались. Некоторые жесты, особенно у второго, выглядели агрессивно, как будто он хотел кого-то нокаутировать, после чего оба каждый раз смеялись.

Когда внезапный луч света ярко осветил лица обоих мужчин, Хоан остановил видео, вынул собственный мобильник и сфотографировал лица вплотную к экрану.

Их взгляды были спокойными и холодными. «Совсем скоро один из этих двоих перережет горло приговоренному к смерти человеку, – с ужасом подумал Хоан. – А сейчас этот бедняга стоит, ничего не подозревая, и смотрит из своего окна».

Хоан опять запустил видео, внимательно вслушиваясь, что они говорят друг другу. Может быть, проскочит какое-нибудь слово, которое он поймет. Сосредоточившись на этом, Хоан полностью отключился от окружающего мира. Отрывистая, лающая речь, так непохожая на его родной мягкий язык. Как можно выражать смысл, чувства и великие идеи на таком языке, непонятно. И тут Хоан услышал, как коротко остриженный мужчина назвал второго. Хоан отчетливо расслышал это имя, и тем не менее, чтобы быть совершенно уверенным, он прокрутил видео еще пару раз. Нет, сомнений не было.

Имя было Галиб.

Задержав дыхание, он снова поставил видео на паузу. Неужели этот человек – тот самый с большой бородой с пляжа в Айя-Напе? Тот самый кукловод, который решал судьбы людей? Который убил старую женщину? Власть которого была так велика, что проникала даже в лагерь беженцев? Человек, который уничтожал все, что стояло у него на пути?

В таком случае Хоану его надо было бояться больше, чем кого бы то ни было.

Хоан оторвал взгляд от телефона, когда его внимание привлекала мигалка с синими огнями. Полицейская патрульная машина практически бесшумно остановилась перед домом, где медленно стыл труп Бернда Якоба Варберга.

Хоан еще раз посмотрел на фотографию убийцы с холодными глазами. Этот человек был сейчас на свободе.