Жертва 2117

Никто и никогда не мог упрекнуть Хоана Айгуадэра в том, что он чистоплюй. Такого определенно нельзя было сказать и о человеке, живущем в этой квартире. Разнокалиберная обувь была разбросана в прихожей у входа. Потертый кожаный портфель висел на ручке полуоткрытой двери, за которой был виден унитаз с желтыми полосами и поднятым сиденьем. Старые газеты и журналы с фотографиями на обложке штабелями лежали вдоль стен, так что все время надо было смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о них или о мешки с мусором, приготовленные на вынос.

Легкий сквозняк шел в прихожую из большей комнаты прямо перед ним.

Хоан предположил, что там гостиная.

– Hallo Mister Warberg! – сказал он. – May I come in?[20]

Он подождал немного, закрыл за собой входную дверь и повторил вопрос, только немного громче, чем вначале.

Так как и на этот раз никто не ответил, он распахнул дверь в гостиную полностью и сразу узнал диван «ИКЕА», точно такой, какой был в его семье более двадцати лет назад. Окно на улицу было широко распахнуто, он отметил это и решительно вошел.

Зрелище, которое предстало перед ним, было настолько шокирующим, что ноги у него подкосились и он вдруг оказался сидящим на полу в луже густой крови, которая тянулась от фигуры в форменной куртке по стеклянному столу и затем внизу по полу.

Хотя щека покойного лежала прямо на стеклянном столе, было видно, что на горле у него глубокий смертельный разрез, который, напоминая смеющийся рот, шел от уха до уха. Хоан не успел даже почувствовать приступа тошноты, как его уже стошнило так мощно, что масса крови у него между коленями оказалась залита его непритязательным утренним завтраком.

«Как позвонить в полицию? И вообще, хорошая ли это идея? – подумал он, когда первый испуг прошел и он более или менее начал соображать. – Ведьма внизу видела меня. И она будет говорить, что это сделал я, – мелькнула мысль. – А если полиция не поверит в мое объяснение? Если они арестуют меня за убийство?»

Он представил себе суровое лицо редакторши Монтсе Виго в то мгновение, когда ей надо будет оценить новую ситуацию. Предоставит газета переводчика или адвоката, кто будет платить залог, если это потребуется?

Нет, лучше всего смыться, пока не поздно.

Хоан посмотрел на обувь и брюки, которые были так замазаны кровью и блевотиной, что всюду, куда он вступал или где что-то трогал, оставались следы.

«Надо переодеться», – подумал он, разулся и перешел на ту часть ковра, где не было крови. Потом осторожно снял брюки, так чтобы они не касались пола или его самого, перешел в прихожую и бросил брюки и обувь в один из мешков для мусора.

В спальне, примыкающей к гостиной, он нашел такой же беспорядок. Стояла вонь от пота, два-три матраса лежали на полу, а неприбранная двуспальная кровать оставляла такое впечатление, будто тут была оргия.

Хоан открыл некрашеную дверку гардероба, нашел на полу кучу одежды и обуви, и две минуты спустя он уже стоял в брюках и обуви незнакомого ему человека, которые едва-едва подходили ему по размеру.

«О боже, это еще что?» – подумал он, когда резкий рингтон мобильника заставил его съежиться.

Хоан посмотрел в гостиную, пытаясь определить, откуда исходит звук, и заметил на узком серванте старую кожаную сумку с механизмом для приема монет, которая гарантированно была частью униформы кондуктора, в которой всегда ходил Бернд Якоб Варберг.

На ней лежал мобильник, а сверху записка.

«Take the phone»[21], – было на ней написано.

Хоан взял телефон с мерзким ощущением в теле.

– Добрый вечер, Хоан Айгуадэр, – позвучал в трубке знакомый голос. – Да, ты, конечно, в шоке от того, как выглядит теперь наш фотограф, но так бывает, когда нарушается договоренность со мной, запомни это!

Вопреки собственному желанию, Хоан повернул голову в сторону трупа и почувствовал, как под ложечкой засосало. Только бы его снова не стошнило.

– Ты хорошо поработал, Хоан Айгуадэр. Благодаря тебе о нас пишут газеты и весь мир знает, что мы готовим то, от чего мир содрогнется. А еще ты очень хорошо выследил нас. – И он рассмеялся отвратительным смехом. – Конечно, это мы ответили на твой запрос в интернете об униформе и поддерживали твою историю, и дальше так будет еще несколько дней, но ты ведь это сам хорошо понимаешь?

Хоан не мог сказать ни слова, только кивнул.

– Мы едем на север, Хоан, нам нужно еще несколько дней, а потом мы дадим тебе следующую подсказку, где мы и что делаем. Мы будем давать тебе немного информации, чтобы подогревать интерес к тебе и к нам. А сейчас возьми мобильник фотографа и сунь его в карман, и всегда держи его заряженным, чтобы мы могли связаться с тобой, когда захотим. Зарядку найдешь рядом с его сумкой. А чтобы у тебя не возникало никаких дурацких идей, мы будем пользоваться одноразовыми картами при звонках тебе. А сейчас убирайся, пока не появилась полиция и не схватила тебя. Ты ведь знаешь, что с немецкой полицией шутки плохи. Никому не рассказывай об этом разговоре, напиши в завтрашнюю газету то, на что тебе хватит духу.