ЖЕРТВА

умрешь, и твоя кровь освятит наше подношение.

– Этот человек умрет, – прошипела жертва, – если вы меня не освободите.

Кардинал вынул что-то из-под мантии. Это была простая серебряная цепочка, с

которой свисал единственный красный самоцвет. Украшение совсем не походило на

алмазы и изумруды, демонстративно сверкавшие на толстой золотой цепи на шее

кардинала. Оно казалось неуместным в его шелковой перчатке.

Жертва застыла на месте. Взгляд был прикован к цепочке в руке кардинала. Он узнал эту

вещь.

– Талайя, – выдохнул он.

– Если ты не встанешь на колени и не откроешь горло клинку Императора, – сказал

кардинал, – она займет твое место. Она хорошая женщина, не правда ли?

Человек отступил от пленного жреца, не сводя глаз с украшения. Ноги коснулись

обжигающего металла алтаря.

Он отбросил пистолет в сторону, в пламя.

Он опустился на колени и наклонил голову над серебряной чашей, в которой лежала пуля.

– Продолжай, – повелел кардинал.

У жертвы не было времени, чтобы закричать от боли. Удар жертвенного кинжала,нанесенный опытной рукой, рассек позвоночник и вскрыл вены и артерии горла. Он успел

только увидеть, как пуля утопает в темно-красной крови, а затем настала тьма.

Освященная пуля пробила череп змея и взорвалась, разметав по потолку клочья дюжины

мозгов.

Всем своим весом мутировавшая тварь рухнула на Аларика. Тот скинул ее движением

плеч и бросил взгляд назад, на остальных воинов отделения. Дворн ломал шею какому-то

существу, у которого было слишком много конечностей, а Хаулварн истреблял болтерным

огнем последних бывших членов экипажа, уползающих по коридору. Огонь лизал стены и

потолок, льнул к обугленным останкам мутантов, которых сжег Визикаль.

– Идем дальше! – крикнул Аларик. – Они знают, что мы здесь!

Он побежал по коридору. Подошвы бронированных сапог скользили в пролитой крови и с

хрустом ступали по трупам. Впереди лежало то, что когда-то было жилищем для экипажа.

Больше тридцати тысяч человек населяло «Безжалостный», посвятив свои жизни

обслуживанию и защите огромного крейсера. Но произошел мятеж, корабль пропал, и

всего через несколько недель стало достоверно известно, что на борту находится Булгор

Хирк. Этого времени было более чем достаточно, чтобы Хирк успел превратить каждого

матроса в нечто совершенно иное.

Здесь, в жилых отсеках, происходили некоторые из этих превращений. Стены и потолок

вздулись пузырями-цистами из прозрачного, пронизанного сосудами металла, внутри

которых виднелись бескожие тела растущих мутантов. Люди деградировали до состояния

зародышей и рождались вновь, уже другими.

Каждая тварь отличалась от другой и была по-своему мерзостна. Хирк, помимо всего

прочего, считал себя художником.

– Хотел бы я все это сжечь, – сказал Визикаль.

– Мы это сожжем, – согласился Дворн. – Флот сожжет. Весь корабль сгорит, когда мы

убедимся, что Хирк мертв.

Циста рядом с Визикалем треснула. Наружу вывалилось существо, которое выглядело как

два человеческих туловища, сросшихся талиями, так что получилось нечто вроде змеи с

уродливыми, бугристыми головами с каждого конца. Конечностей не было, только кисти

рук, растущие по бокам. Их пальцы двигались, как лапки сороконожки.

Визикаль обдал мутанта струей пламени. Тот запищал и съежился.

– Как может праведная человеческая плоть обратиться в нечто подобное? – спросил он.

– Думай не о том, как далеки от людей эти мерзостные отродья, – сказал Аларик. – Думай, как близки они к ним. Даже Серый Рыцарь не так уж далек от созданий Хирка. Грань

тонка. Не забывай это, брат.

Аларик проверил свой штурмболтер и перезарядил его. Каждый болт был освящен и

благословлен Экклезиархией. Он потратит еще много, очень много снарядов, прежде чем

покинет «Безжалостный».

Хаулварн вырвал панель из стены и осматривал находящиеся внутри провода.

– Тут проходят кабели, проводящие данные между когитаторами, – сообщил он и вставил