Жертва

Кабинет Армана, в белоснежно холодных тонах, был теперь пуст. И странен. Рэн скользнул скучающим взглядом по укрывающим стены, тонко вышитым гобеленам, гербу Армана над дверями, стопку бумаги на столе с вензелями рода. Здесь так пусто. Так много места. И так неуютно, несмотря на огромный, до высокого потолка, шкаф, наполненный книгами.

Книги Деран читать не разрешил, сказал, что на это у них нет времени. Время. Здесь, за городом, оно двигалось как-то медленно, будто лениво. Успокаивало перестуком капель о внешний подоконник. Наполняло все вокруг ленивым чувством, будто все это сон. И Кассия, и это поместье, и казавшийся чужим Деран в облике Армана. И почтение слуг в поместье к харибу Армана. Вождь опять оказался прав, хариб был здесь далеко не на положении слуги и лишь чуть ниже своего архана.

– Зачем тебе ее стряпня? – презрительно спросил Рэн. – Опять трупы животных принесет. Как это есть можно?

– Никак. Я сказал, что слегка притравился виссавийской пищей и пока на дух не переношу мяса, – невозмутимо ответил Деран. – Потому эта милая женщина решила меня кормить исключительно овощами да фруктами. Я это даже намереваюсь съесть и тебе советую. Просить друзей привести сюда еще эльзира может быть опасным: этот маг глаз с меня не спускает, много раз осторожно пытался поговорить о возвращении к принцу. Боюсь, недолго нам удастся его обманывать. Даже то, что он отуманен, ведь я беру почти все его силы, не спасает: он слишком умен. И не один он, увы.

– Поклеп на нашу богиню, – протянул Рэн, отметив про себя это «возвращение к принцу». Почему принц ожидает возвращения наследника? Зачем Дерану возвращаться к принцу?

– В Виссавии он притравился… – вслух сказал Рэн. – Есть гадость… Зачем? Чтобы угодить этой?

Брат поддержал разговор. Улыбнулся криво, что придало холенной физиономии Армана какой-то дивно непривычный вид, и ответил:

– А ты попробуй. Кассийская пища временами очень даже неплоха.

– Спасибо, нет. Не думаю, что мы тут надолго. И все же… почему ты защищаешь эту кухарку?

Не то, чтобы Рэну хотелось это знать, но время чем-то занять надо было. Еще немного побыть со своим арханом, как и полагается послушному харибу. А потом можно и выйти.

– Ее можно понять, – Деран отошел от окна и сел за стол, перебирая стопку лежавших перед ним бумаг. – Н-да… дел у Армана накопилось немало… прошение, еще прошение, счета, жалобы, как же мне это надоело.

– Тебя никто не заставляет с этим возиться.

– Не заставляет, – кивнул Деран. – Но мне надо изображать бурную деятельность и занятость. Я даже вечером собираюсь на дежурство. Как-никак, а я старшой, не забывай.

Рэн не забывал и не совсем одобрял решение брата. Что мешало оставаться и дальше в тени? Зачем надо было появляться перед отрядом Армана? Тем более, что никто из этого отряда до сих пор не пытался с ними связаться, что было, сказать по правде, дивно. Они знают о подмене? Кто еще знает?

– И все же о кухарке… – вернулся к уже начавшему заинтересовывать вопросу Рэн, – почему ты говоришь, что ее можно понять?

– Муж ее давно умер, только сын остался. Единственный. Шалопай еще тот. Она его подмастерьем к сапожнику в столицу устроила, в ногах у старейшины валялась, чтобы рекомендацию дал. Да сын не оценил. Перепил слегка, подрался, ну и в драке ударил соперника слишком сильно, бывает. Одним ударом да насмерть. А потом к матери сбежал, за стены города. Да только жить в деревне ему тоже было в тягость, вот опять и упился, на крышу зачем-то полез. Упал он с нее знатно – сломал позвоночник, а жив остался. Наш виссавиец-целитель его осмотрел… но лечить, конечно, отказался. И ехидно так заметил, что теперь-то парень никогда с кровати не встанет… и что боль никогда не отступит.

– Но жил же?

– Видишь ли… не все могут так жить, – тихо ответил Деран. – Парень вот не смог… просил мать, плакал… ну та и пошла к колдунье, травок купила. Как сыну давала их выпить, мальчишка со слезами благодарности ей ладони целовал. Знал, что больше мучиться не будет. Заснул… и не проснулся. Вот тебе и вся история.

– Но она же все равно убийца, – задумчиво ответил Рэн.

– Убийца, кто же спорит. Но умеет любить. Армана вот любит, Нара. Когда Арман в столицу собирался, он ее с собой прихватил. Знал, что ей жизни в деревне не будет. Он же ее и от дозора спас да от виселицы.

– Ты ее так хорошо понимаешь… даже жалеешь, – удивился Рэн. – А все равно, если бы с ней что-то случилось, не исцелил бы… я ведь тебя знаю.

– Ах Рэн, Рэн, – грустно улыбнулся Деран. – Конечно, понимаю. И даже жалею.

– Так почему вы отказываетесь таких исцелять? – не выдержал Рэн.

– А почему ты с презрением смотришь на эту женщину?

Рэн вздрогнул, а брат горячо продолжил:

– Тебе неприятно рядом с ней, не так ли? Я, целитель, чувствую это гораздо сильнее. По молодости и глупости я попробовал исцелить такого человека, очень сильно пожалел. Будто сам убил. Ни дышать, ни жить после не хочется. Ты ведь помнишь, как я слег?