Жертва

— Никто не помешает, — заверил где-то вдалеке Илераз, но Рэми его не слышал: он лил и лил в Мираниса белоснежную силу, очищая его от страха и сомнений. Тихо шепча слова утешения, он вел душу принца из тьмы к свету, и где-то вдалеке вновь смеялся Айдэ и что-то шептала едва слышно Виссавия...

***

— Виссавия, вы живы! — услышал Арман, когда выбежал из перехода. — Вашему брату сказали...

— Где Рэми?

— В храме! Да подождите вы, вам туда нель...

Арман не хотел слушать, куда ему можно, а куда нельзя. Он ошеломленно застыл в главном нефе огромного храма, и смотрел, как за переливающейся, полупрозрачной пеленой щита сидящий на переливающемся облаке, облаченный в белоснежные одежды рода вождя Виссавии, Рэми лил яркий поток силы в лежащего на алтаре Мираниса.

— Ритуал очищения, — прошептал появившийся рядом Элизар. — Проводится для тех, кто слишком сильно подошел к грани.

— Это опасно? — выдохнул Арман, глядя как Рэми побледнел вмиг и распахнул в ужасе невидящие глаза. А потом вновь будто успокоился и погрузился в мягкий транс.

— Несомненно. Но не для наследника Виссавии, богиня охранит его. А ты в постель, под купол, если жить не надоело.

Арману это вовсе не казалось безопасным. Ни для Рэми, ни для Мираниса, но на него вдруг накатила слабость и, проваливаясь в беспамятство, Арман услышал горестный вздох Элизара.

Упал он уже в пушистую перину, в охвативший его запах жасмина. Он пытался что-то сказать быстро раздевающему его Нару, но его опять не услышали. Пара фраз, и сон накрыл с головой, окунул в знакомую белоснежную пелену целебного кокона, и стало уже все равно.

23. Рэми. Отчаяние.

Темнота и тишина... покой, мягкие волны чужой силы. Рэми не до конца понимал, зачем он здесь, не понимал, откуда доносятся едва слышные слова заклинаний. Не понимал, почему меж пальцев его струится белоснежный, а не синий туман. Не хотел понимать.

— Кто ты? — спросил он, услышав в тишине едва заметный слуху шорох. — Тебя тут быть не должно.

— Ты опоздал, — скрипучий голос полоснул по венам, тревога пустила по душе темный туман. — Тебе не победить...

— Зачем мне побеждать? — пожал плечами Рэми. — Разве мы сражались? Кто ты?

— Мы не сражаемся. Мы терпеливы, мы осторожны. Вы замечаете нас, только когда становится слишком поздно. Потому мы непобедимы.

— Почему ты не говоришь, кто ты? — продолжал настаивать Рэми, не особо надеясь на ответ.

— У меня нет имени. Ни у кого из нас нет имени. Мы берем имя того, чье тело занимаем...

— Вернее, его крадете.

— Слова не важны, пусть будет так. Сюда я попал по ошибке. Я хотел украсть твое имя, твою судьбу, но не получилось... он забрал меня первым. Но и тебя заберут рано или поздно.

— Зачем?