Жертва

— А вы как думаете, вождь? Он провел ритуал и сразу принялся искать убийцу своего брата. И нашел. А убийца стоит перед ним, невредимый, такой же, как и прежде... ваш наследник в смятении. Он не знает, кому и чему доверять, да и...

— Миранис... где Миранис?

— Радон лично разбудил принца. Миранис ушел в Кассию успокаивать телохранителя. Когда Рэми очнется, его отправят сюда. Потому я здесь... мне нужно обеспечить безопасность целителю судеб, пока мы с этим всем не разберемся.

— Тогда обеспечивай, — выдохнул Элизар. — Я оставлю на тебя охрану так же и Армана и проверю, насколько все серьезно.

— Вы мне верите?

— Кому-то придется, — выдохнул Арман с кровати. — Иди, Элизар. Я слаб, но даже сейчас убить меня не так и просто. Илераз не может причинить мне вреда, клятва высшего мага ему не позволит. Я позабочусь о брате, когда он вернется.

Очнулся. Хорошо. Арман и Миранис были единственными, кто сейчас мог излечить израненную душу целителя судеб.

***

— Арман! — не видя ничего, кроме брата, Рэми бросился к кровати.

Он боялся увидеть, что опоздал, но брат просто... спал, укутанный в кокон дяди. Судя по мерному свету кокона — жить будет, просто должен восстановиться, и даже амулет, вновь наполненный виссавийской силой, все так же поблескивал на груди брата, охранял и заботился. В облегчении опустившись в кресло рядом с кроватью, Рэми почувствовал, как надавила на плечи огромная тяжесть. Он устал, боги, как же он устал...

— Ты вновь видишь, мой архан? — осторожно спросил охраняющий брата Илераз.

Рэми устало улыбнулся, поднимаясь. Он не хотел сейчас объясняться. Да и что объяснять? Он помнил, как направился на ритуал в храм Виссавии, а потом... а потом вдруг выжирающая внутренности боль, гнев Радона... как он оказался в Кассии? Чем так разгневал верховного бога? Почему так тихо и душно? И так пусто... чего-то не хватает. Неуловимого, едва заметного, и отсутствие этого грызло душу смутным беспокойством.

Ты опять ничего не помнишь...

«Что я должен помнить? Ты, наконец-то, ко мне вернулся? Где ты был, Аши, когда ты был так нужен?»

«Арману я тоже был нужен. А ты справился с принцем и сам, больше, чем справился...»

«Так справился, что разгневал твоего отца? Заставил его лично явиться в храм? Ты издеваешься? Да что произошло, может, расскажешь?»

Но Аши вновь замолчал, и Рэми, устав от этой проклятой духоты, приказал ставням на окнах распахнуться, но... ставни не послушались. И с возрастающим внутри беспокойством Рэми понял, чего ему не доставало... Виссавии! Боги, он больше не чувствовал Виссавии!!! Ее надоедливого присутствия, ее... душащей заботы и покровительства...

— Как это возможно? — выдохнул Рэми и жестом разнес ставни в дребезги. Дерево, еще миг назад крепкое, взорвалось вместе со стеклами брызгами, дыхнуло в спальню жаром, и встав в окне, Рэми не поверил своим глазам:

— Как?

Еще вчера, казалось, вечнозеленая, вечноцветущая Виссавия плыла в пронзительном зное. Осыпались на дорожки цветы, пожелтела листва, высохла земля до уродливой, пронизанной трещинами корки, и Рэми начал понимать...

— Это сделал я? — выдохнул он. — Но...

— Рэми, — едва слышимо донеслось с кровати и, взмахнув рукой, Рэми восстановил окна, скрыл их под плотными портьерами, вновь подарив спальне спасительную прохладу. Брат серьезно ранен, и сначала надо убедиться, что ему ничего не грозит, потом исправлять то, что творится за стенами замка... ему исправлять, кому же еще...

— Кто посмел... — прохрипел Рэми, и ужаснулся.

Ответ пришел сразу и бесповоротно, наполнив душу ледяным отчаянием. Рэми все пытался вспомнить и не мог, кто именно из телохранителей был рядом с Миранисом в проклятом храме, пытался найти мыслью Кадма, кого-то из братьев, принца, но... от него отгородились. От него все отгородились, ради богов! А у него сейчас не хватит сил перенести себя в Кассию, а даже если и перенесет, что он сделает, исчерпанный почти досуха? И что его так исчерпало?

— Миранис, — выдохнул Рэми.