Жертва

– Мы должны поддерживать друг друга, Рэми, – ответил Арман. – Но ты скрываешь свои раны, брат. В бою такие вещи недопустимы… в жизни тоже, понимаешь? Я должен знать, что тебе можно доверять мою спину… Что ты не потеряешь сознание раньше, чем закончится бой.

– Понимаю…

– Понимаешь ли? Ты мог бы остаться в моих покоях под защитой наших людей, а вместо этого пытался, как всегда, справиться со всем сам. Больше никогда так не делай… больше никогда не сиди один в темноте…

– А сам? – тихо спросил Рэми. – Ты ведь любишь Рину, тогда почему…

– Братишка… помогать надо только тем, кто нуждается в помощи, – ответил Арман. – Рина и я очень хорошо понимаем друг друга. И пока мы не можем быть вместе, но и в помощи твоей не нуждаемся. Не вмешивайся, пожалуйста.

– Пока?

– Потом посмотрим. И за кого ты беспокоишься – за меня или за свою тетку?

– За обоих, – пожал плечами Рэми.

– Спи. Завтра будет сложный день, ты же знаешь.

Завозился в их ногах, устраиваясь поудобнее барс. Едва слышно ходил по комнате Нар, наверняка, притушив на ночь светильники. Скрипнуло, открываясь окно, впуская ночной воздух, и заботливые руки Лиина укутали Рэми сползшим было одеялом.

Рэми улыбнулся, пригрозив харибу пальцем:

– Я уже не ребенок, – едва слышно прошептал он.

– Еще какой ребенок, – смеясь отозвался брат. – Помнишь, как в детстве ты ночью проскальзывал ко мне в кровать… А ранним утром возвращался в свою комнату. Думал, что сплю и ничего не знаю.

Рэми улыбнулся – он всегда знал. Арман думал, что маленькому братишке было страшно спать ночью одному… а маленький братишка и в самом деле боялся… боли. Не своей, Армана. Ведь по ночам брата душили кошмары, и на самом деле это Арман не мог заснуть, пока рядом с ним клубочком не сворачивался Рэми.

Сквозь сонную одурь Рэми слышал, как зашелестела тяжелая ткань балдахина, отрезая кровать от всего мира. Этой ночью, слыша тихое дыхание брата рядом, чувствуя тонкий аромат окутывающего брата кокона, Рэми уснул на удивление быстро. И темнота уже не была столь холодной. В этой темноте он больше не был один.

14. Арман. Ритуал

В эту ночь Миранис глаз не сомкнул. Еще не рассвело, а он уже был готов к выходу. Будто почуяв это, Элизар явился перед самым рассветом, необычный в неброской кассийской одежде.

Только глаза его, проклятие и украшение их рода, временами чуть поблескивающие магией, не походили на кассийские. Слишком горд. Слишком заметен. Впрочем, вряд ли им это всерьез помешает.

– Мои телохранители недовольны, – сказал Миранис. – Я чувствую это. Один твой племянник спит непробудным сном.

– Мой племянник сейчас со своим братом.

– Так я и думал. Это ты его туда затащил.

– Арман всегда был для него близок. Но ты знаешь, что это ненадолго. Братьям стоит проститься.

– Ты ведь знаешь, – усмехнулся в тон ему Миранис, накидывая простой плащ, – что это ненадолго. Знаешь, что твоего племянника нельзя ни к чему принудить, и все равно делаешь вид…

– Я лишь стараюсь сделать это как можно менее болезненно для всех нас, – ответил Элизар. – Не усложняй.

Миранис лишь пожал плечами: все же Элизар не знает собственного наследника. Или не хочет знать. Впрочем, это ли сейчас важно. Он кивнул в ответ на поклон появившихся в покоях, так же просто одетых, трех высших магов и спокойно вошел в приготовленный для них переход. А солнце только-только пустило над деревьями первый луч.

***