Жертва Ястреба

– Давно эмблемы не видели, старые друзья. Представься, считаю до трех и сотру в порошок, если маленький самоубийца не покажет лицо, – Адиль в ответ захватил контроль на вражеском корабле, чтобы проследить их иерархию, Архитектор разума не смог долго удержать контроль, показывая, что хозяин истощен.

– Командор Лен, командир Последнего Рассвета, слушаю тебя. Ты передаешь, что вы сдаетесь? Кстати, несмотря на защиту, из твоих мертвых товарищей вполне немало информации. Ты – командующий офицер?

– Я – Четвертый принц Альянса, Адиль Дукай – готов сдаться в плен при условии предоставления провианта и медикаментов моим людям.

– Ого, а за принца дворец много даст. За жратву – целый принц, сделка века, чего тебе во дворце не сиделось? Чем докажешь? – Адиль не снимая щит, вывел свое истинное удостоверение личности, слушая, как в канале связи Альянса стоит мертвая тишина, обмен данными прекратился, акцент говорящего от лица пиратов удивительно походил на вранский, как и манера ведения боя.

Потом ему рассказали, как Моро появился из ниоткуда на корабле без опознавательных знаков, и взял пиратский флагман штурмом особыми преступными методами, не согласовав собственные действия с генштабом и мобилизовав Вранский контингент в полном составе, – из всего этого компромата он только кратко скопировал лицо командора флота пиратов, чтобы выследить его в космосе и добить после процедуры перехода. Так началась битва Последнего Рассвета, принесшая победу Альянсу, разбившего противника при преимуществе 6 к 1. Однако Вильна оказалась уничтожена, и ни один человек не был эвакуирован под прицелами уничтожителей планет.

Закончив копирование военных действий в Архитекторе Разума, Адиль в ставке под Катажем зафиксировал данные о потерях после очередной разведывательной вылазки, и согнулся пополам от сильного приступа кашля. Кровь забрызгала проекцию, а руки с трудом cмогли изобразить печать генерала на рапорте, потому что ткани на руках уже начали отмирать, – перчатки он натягивал, прикладывая большие усилия, но упрямо продолжал их надевать.

Услышав крики людей на базе, Адиль включил внешние камеры, чтобы своими глазами увидеть столпы синего пламени, точечно бьющих по земле с неба, напоминая золотой огонь уничтожителей, но ничего не разрушая вокруг. Он раскинул Архитектор разума, по каналам “Шляд”, чтобы проверить ушел ли вражеский флот с орбиты Врана после первой активации Кары небесной. Адиль Дукай, наблюдая за закипевшей водой морей и океанов Врана, понял, что последнюю битву он тоже выиграл, как и все предыдущие: Вран выстоял.

Поддавшись редкой в последнее время тоске, он вошел в личный Архитектор разума, и перенесся в Катаж за несколько месяцев до этого. Городок в скале, где мэр согласился принять их атакующий отряд и поделиться припасами.

Тьяго разговаривал со светловолосой девочкой в красном платье, которая отказывалась делиться конфетами с главным сладкоежкой Альянса. Он что-то шепнул ей на ухо, девочка рассмеялась, и тогда опальный министр отдал ей шоколадный батончик:

– Это же твой последний, – он подошел к ним, напугав девочку то ли формой Альянса, то ли родезийской внешностью. Рассеянно улыбнувшись, небритый он, вряд ли чем-то мог к себе расположить, но Адиль честно постарался, стараясь не вспоминать, когда в последний раз мылся или ел нормально и пил не очищенную роботами воду.

– Тц, и что, у тебя еще есть, поделишься со мной, – махнул рукой Тьяго и пошел к зданию мэрии, трансформированную в госпиталь. Адиль понимал, что Тьяго хочет связаться с матерью и невестой, поэтому пошел проверять солдат и считать потери.

Ночью в скальных пещерах было холодно, и они с Моро теперь делили одну палатку: их катастрофически не хватало. Этой ночью было теплее, потому что Катаж внизу подвергся бомбардировке, и хилые щиты не выдержали тяжелой артиллерии. Он помнил только красное платье девочки, когда они стаскивали тела в городской морг и разрушенный портик мэрии. Они решили не менять позицию, но Тьяго, похоронив девочку, перестал разговаривать, ограничившись совещаниями и сообщениями в пауке.