Жертва ума (СИ)

  - Ага. Только перевернуто все с ног на голову. Как они говорят: 'Этот 'бродячий феномен' был вызван беспорядками и каким-то непонятным проклятием, но привезя святые мощи и проведя ритуал, мы наконец-то, спасли жителей нашего города', - противным, пародирующим Гридика голоском, произнесла девушка, хотя Хану уже и так, давно нервно потрясывало.

  - К сожалению, все было совершенно иначе. 'Бродячие' впервые появились сразу после их ритуала, когда 'шенпо' и вызвали часть этой темной энергии в мир, установив связь с этой нечистью. Собственно, эта одержимость и есть проявление силы демона, а 'бродячие', словно его щупальца в нашем измерении - тентакли. Он, как бы, их благодарно втягивает после удачного жертвоприношения, тем самым уменьшая время их существования. Флавий мог бы вообще весь город держать в таком состоянии круглые сутки, но зачем тогда его будут кормить? Эта адская тварь, словно дрессирует нас, шантажируя и вознаграждая уменьшением времени одержимости, за каждое изысканно духовное блюдо, которые ему время от времени скармливают на этом чертовом алтаре! И этот славный симбиоз обеспечивает 'шенпо' властью с того самого времени. Это договор с самим дьяволом, а ты - для них просто вкусное лакомство для их любимой домашней зверушки! - ткнув ему в лоб указательным пальчиком, девушка вынесла свой ужасный вердикт, в упор сверля мозги Хану, сжавшиеся в склизкий и дрожащий комок, страшными, черными и расширившимися, как у кошки, зрачками.

  Всего этого вполне хватило, чтобы он впал в ступор. Альтернативная историческая справка от Миры, выжала из него всю силу и энергию, словно сок из лимона. Пожалуй, стоило бы попросить ее выдавать все это небольшими и мерзкими порциями, чтобы мозг не сгорел, пытаясь за раз переварить это страшное блюдо. Кроме того, в месте, до которого она дотронулась своим пальцем, уже сильно болело, словно он получил ощутимый ожог.

  Весь бледный как смерть, но с красным пятном на лбу, Хану с закрытыми глазами меланхолично качался на двух ножках стула. Мира же, невозмутимо скормив ему весь этот хоррор, снова обернулась очаровательной милашкой, невинно листая дамский журнальчик. Девушка не собиралась беречь его нервы. Она повидала уже немало таких 'приходящих' и каждый раз, мысленно прощалась с будущей жертвой, давно потеряв способность искреннего сочувствия к ней. Ее родной город всегда казался ей голодным и жадным демоническим чудищем, равнодушно заглатывающий разумный и живой корм. То, что это всегда был чей-то страдающий ум - по сути, ничего не меняло. В этой равнодушной реальности, все так или иначе жрали друг друга, поскольку никто из них не умел питаться солнечным светом. Эмоциональная вовлеченность в этот рутинный процесс, могла быть лишь только еще одним столовым прибором.

  Из сумрака джунглей возникли две мрачные и вымотанные непростым разговором фигуры. Инна выглядела подавленной, но бережно вела Кайзи за руку, аккуратно обходя все препятствия. Он же был совершенно невозмутимым и по его выражению лица было совершенно непонятно, чем все-таки закончился их разговор.

   Инна, скорее всего чувствовала сильную неприязнь к Мире, намеренно избегая к ней приближаться. Чувствовалось, что она хорошо знала, с кем сейчас они имели дело и Хану сейчас с ней в этом, был полностью солидарен.

  Дорога обещала быть непростой. Видимо, Кайзи уже сообщил Инне о предстоящей поездке, поэтому не задавая вопросов, все четверо пошли по дороге к машине, а вышедший их было проводить, позитивно улыбающийся Сван, увидев выражение их лиц, испуганным сусликом юркнул в норку к семье. Он очень надеялся, что больше их всех никогда не увидит.

   18

  Кайзи мерно покачивало на заднем сиденье машины, старательно объезжающей дорожные колдобины на пустынной и пыльной дороге. За руку его сочувственно держала Мира, словно извиняясь перед ним за всю нелепую людскую жестокость и глупость, навсегда превратившую его в инвалида. Несмотря на все ее страшные слухи о ней, Кайзи видел, всю изначальную мягкость и теплоту ее сердца, пусть и глубоко похороненные где-то внутри. Мира для него, была похожа на сложный слоеный пирог, в котором его внешний слой, все же полностью соответствовал тайне его сердцевины, несмотря на остальную внутренность ужасной и темной начинки.

   Но к сожалению, даже этого, воочию он увидеть не мог, уже привыкнув к тому, что мир сузился до ничтожного радиуса возможности его слухового и тактильного восприятия, хотя и сильно обострив их.

  Тьма, в которую он погрузился, уже не выглядела противоестественной и необычной. Напротив, ему сейчас иногда даже казалось, что именно зрение, по природе своей сверхъестественно. Знать все о молчаливом объекте без прямого контакта - вот где настоящее чудо, что понимаешь только тогда, когда все это уже так недоступно...

  Может ли человек быть еще недоволен хоть чем-то, владея столь невероятной возможностью - видеть огромный распахнутый мир, все его краски, цвета, игру тени и света?