Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Сталину очень не понравилась позиция Военного совета войск Крыма: «В связи с тем, что имеющимися силами удержать Керчь нет возможности, необходимо или усилить дополнительно это направление двумя дивизиями, или же решить вопрос об эвакуации войск из района Керчи». Несколько смягчило общий тон доклада заверение Левченко, что командование требует «от войск прочного удержания керченского и севастопольского плацдармов». Командующий подтверждал, что приложит все усилия, но выполнит распоряжение Ставки от 7 ноября, подписанное Сталиным, Кузнецовым, Шапошниковым, об организации активной обороны полуострова, непременном удержании его. Левченко, Октябрьскому, Батову предписывалось не сдавать Севастополь, эвакуировать оттуда лишь «все ценное, но ненужное для обороны». Как это осуществить, что станется с практически безоружными людьми, никого не интересовало.

Приказывая удержать Крым во что бы то ни стало, Главное командование рассчитывало не только решить эту локальную задачу, но и по возможности не допустить или хотя бы задержать выход немцев к Северному Кавказу, а там и к бакинской нефти.

Крыму история не раз отводила роль своеобразного рубежа, после которого в Отечестве нашем многое менялось. Вот и двадцать два года назад, летом и осенью 1920 года, такой рубеж, перечеркнувший десятки тысяч человеческих судеб, пролег по узкой кромке Крымского берега. Дни стояли сухие, запах пыли и высушенной полыни пропитал все и всех. Теплая, полынью же пахнувшая вода не утоляла жажду. Да и ее не хватало. Может быть это, а, может, и горечь во рту и на сердце усиливали ощущение приближавшейся катастрофы. Оборонявшие полуостров части белых еще могли держаться, но витавшая в воздухе обреченность давила на людей, лишала их решимости сопротивляться до конца. Как только командовавший ими генерал П.Н. Врангель это понял, он принял в принципе самоубийственное (для себя лично как политика и полководца) решение об отходе. Он думал о никчемности своих притязаний перед ценностью человеческих жизней и прекрасно сознавал, что, уходя от бессмысленного сражения, сохраняет и жизни русских людей, воюющих на стороне противника.

И сохранил. Командарм А.И. Корк сообщил в донесении, что его потери составили 45 командиров и 600 красноармейцев. Даже если по давним «революционным» традициям официальные потери значительно занижены, они могли быть во много раз больше, если бы белые и далее сопротивлялись. Но в ноябре 1920 года 126 судов — это 135.693 пассажира, груз, запасы провианта и обмундирования — вышли в открытые воды почти идеально спокойного, по свидетельству очевидцев, даже без зыби Черного моря. Накануне войска и население имели возможность ознакомиться с приказом-обращением правителя Юга России Главнокомандующего Русской армией:

Архив

«Русские люди!

Оставшаяся одна в борьбе с насильниками, Русская армия ведет неравный бой, защищая последний клочок Русской земли, где существует право и правда.

В сознании лежащей на мне ответственности я обязан заблаговременно предвидеть все случайности.

По моему приказанию уже приступлено к эвакуации и посадке на суда в портах Крыма всех, кто разделил с армией ее крестный путь, семей военнослужащих, которым могла бы грозить опасность в случае прихода врага. Армия прикроет посадку, памятуя, что необходимые для ее эвакуации суда стоят в полной готовности в портах согласно установленному расписанию. Для выполнения долга перед армией и населением сделано все, что в пределах сил человеческих. Дальнейшие наши пути полны неизвестности. Другой земли, кроме Крыма, у нас нет. Нет и государственной казны. Откровенно, как всегда, предупреждаю всех о том, что их ожидает.

Да ниспошлет Господь всем сил и разума одолеть и пережить русское лихолетье».