Жесткий контакт

Дверь открылась, и я едва сдержался, чтобы не поморщиться, когда увидел жирную размалеванную тетку примерно моего возраста. Я сдержался, а она нет. Она скривила губы, глядя на Фенечку, и завела речь, дескать, с детства терпеть не может кошек. Между тем мой провожатый сгрузил в прихожей сумки с коробками и испарился, я же, щелкнув замком, оборвал недовольную кошачьим присутствием проститутку на полуслове. Я ударил ее легонько собранными в щепоть пальцами по шее. Нет, я ее не убил, всего лишь усыпил часов этак на пять как минимум.

Ну, я вам доложу, и тяжела ж была тетка! Подхватил жирную и едва вместе с ней не грохнулся на половичок под вешалкой, честное слово. Но не грохнулся, устоял. Однако как собирался сначала, тетку до койки не потащил, уложил в прихожей.

Ровно через два часа ноль четыре минуты пришлось вновь поупражняться с живым весом, оттащить мясистую проститутку поближе к вешалке, а то она мешала открывать дверь. Когда баба очнется от нездорового сна, с удивлением обнаружит у себя в гостиной распакованный сканер, обрадуется, я надеюсь, тремстам баксам на тумбочке возле кровати-станка и, конечно же, с негодованием и недоумением будет пялиться на загаженный бытовой и аптечной химией кухонный стол. А как будет она материться, когда унюхает Фенечкин мокрый автограф на ковре посередине комнаты, вы себе представляете? Я – да, представляю, и мне заочно очень смешно, правда. На этой веселой ноте завершился эпизод номер три – приготовить информационную мину к закладке удалось-таки в соответствии с намеченным графиком.

Я вышел из дому куртизанки с инвалидной палочкой подмышкой, с “дипломатом” в одной руке и с целлофановым пакетом, где лежало то, что я смастерил на кухне, в другой руке, а также с компьютерной сумкой через плечо и с Фенечкой за пазухой. Все это имущество мешало ходьбе, и временами хотелось прекратить притворяться хромым. Единственное, что, помимо Фенечки, грело душу – улица имени Двадцати шести революционных азербайджанцев совсем близко. Кое-как дотащился до нее, поймал третью за сегодня машину, плюхнулся в кресло рядом с чернявым, улыбчивым пареньком и расплывчато ответил: “Договоримся” – на конкретный вопрос чернявого: “Куда?”

Я прикинулся малость выпившим и наврал пареньку, как принято говорить, “с три короба”. Короб первый – я, военный летчик, получил назначение и ночью улетаю в Африку, учить негров высшему пилотажу. Короб второй – я боюсь умереть на чужбине от сопливой ностальгии по родным березкам. Короб третий – я мечтаю в последний раз прижаться щекой к гладкой и теплой березовой коре, прямо сейчас, немедленно, и никаких денег не пожалею за это мимолетное счастье. В общем я, не в меру сентиментальный пьяненький командировочный, договорился с чернявым, он согласился в обмен на две сотни “зеленью” прокатить меня за город, а потом, разумеется, и в аэропорт. Я не настаивал на поездке в березовую глушь, меня вполне устраивала и рощица белых в черную полоску деревьев в непосредственной близости от МКАД, а парнишка как раз знал такое место. Короче, уже через полчаса авто выехало за Кольцевую. Прошло еще с четверть часа, и автомобиль свернул на тихую лесную дорожку. Еще пять минут, и мы остановились на пригорке. Впереди – поле. В поле островок смешанного, но преимущественно лиственного леса. На опушке потухшее кострище и россыпь стеклотары. Народа вокруг не видать, отлично.

Чернявого я ударил тем же манером и в ту же точку, что и проститутку. Усыпил паренька и перебрался за руль, а его усадил в согретое моей задницей кресло. Погнал авто по полю, мимо островка деревьев, к виднеющейся вдалеке лесополосе.

Лесополоса вскоре поглотила грунтовку, разлапистые кроны заслонили солнце, я нажал на тормоз. Фенечку запер в салоне, взял компьютер, пакет со сделанной недавно на чужой кухне бомбой с часовым механизмом и купленный в салоне на Ленинском навороченный мобильный телефон. Предстояло завершить четвертый эпизод – заложить информационную мину замедленного действия вкупе с бомбой-самоделкой.

Прогулялся по лесу, нашел местечко, которое меня удовлетворило, и мудровал минут этак двадцать с кухонной самоделкой, компьютером и телефоном, а после минут семь маскировал то, что намудровал. Полюбовался на дело рук своих и вернулся, вполне счастливый, к автомобилю.

Фенька встретила меня радостным мяуканьем, чернявый паренек, само собой, по-прежнему висел на ремне безопасности. Я реанимировал мотор, развернул авто на сто восемьдесят градусов, замелькали елки да палки на обочинах, минута – и моторизованный экипаж вернулся обратно в чисто поле. Закурил, включил магнитолу, и в хрипатом динамике запели “битлы”. У спящего парниши есть, черт побери, вкус – я-то думал, нажму кнопку “пуск” на съемной морде дешевой магнитолы, и заголосят какие-нибудь “Стрелки”, а то и вообще “Руки вверх!”.