Жестокая болезнь (ЛП)

По истечении заданного времени я выключаю переключатель. Его тело расслабляется. Отсоединив его от аппарата, я устанавливаю таймер на своем телефоне на пять часов. Именно столько времени потребовалось Блейкли, чтобы вернуться ко мне. Потом я отнес ее к реке и погрузил в холодную воду, чтобы полностью привести в чувство.

Навязчивые воспоминания о той ночи возвращаются с удвоенной силой, эта процедура заставляет меня вспоминать каждый щемяще прекрасный и болезненный момент. Ощущение ее огненных губ, прижимающихся к моим среди холодного водопада, который обрушивался на нас. Слезы, струившиеся по ее щекам, когда эмоции взлетели до небывалых высот.

Острый как бритва нож отчаяния вонзился мне в грудь из-за ее отказа.

Отрицание ее чувств, которое, хотя и выпотрошило меня эмоционально, также ранило мое эго.

Оглядываясь назад, теперь я так чертовски ясно все вижу. Я должен был уличить ее во лжи. Не надо было ее отпускать. Нужно было обнять ее и безумно целовать, пока ее защитные стены не рухнут.

Мой кулак врезается в металлический стол, и я ощущаю лишь краткую боль, прежде чем кровь просачивается сквозь повязку.

Я позволил ей манипулировать, так что заслужил страдания за то, что был таким слабым.

Если бы я мог трезво оценить ситуацию, я бы сказал ей жестокую правду: Любовь сводит нас с ума, детка. Добро пожаловать в страну чувств.

Чего Блейкли не понимает, так это того, что ее способность чувствовать была всегда, она просто не использовалась. И мы открыли ящик Пандоры. Возможно, это немного напугало меня, заставило усомниться… во всем.

Признаюсь, я не учел, какое влияние окажет такое феноменальное изменение. Я не смог бы этого объяснить; никто никогда не добивался успеха там, где добился я. Нет эмпирических данных или тестовых примеров для сравнения. Никаких предупреждающих надписей.

Сейчас она другая, но все та же. То, что было всегда, теперь обострилось, и желание причинять боль усилилось. Она нашла смелость заставлять других страдать.

Кровь зовет ее.

По имени.

Убийство теперь течет в ее венах.

Как только я прочитал новостную статью, я понял, что это Блейкли вонзила нож в Эриксона. Не один раз, а тринадцать. Власти назвали это «зверством».

Я не буду такой, как ты, Алекс. Я не убийца.

Нет, Блейкли, возможно, никогда не стала бы убийцей. Ее психопатическая болезнь не крутилась вокруг убийства.

Она занимается правосудием.

И кто заслужил правосудие больше, чем такой мерзкий насильник, как Эриксон Дейвернс?

Поскольку ее эмоции и нервные волокна все еще находятся в равновесии, ее реакции и рефлексы будут неустойчивыми. В один момент она будет неустойчивой, в следующий — вялой. Со временем она избавится от чувства вины за то, что лишила человека жизни. Она поймет, что у нее не было другого выбора.

Либо он, либо она.

Хотя Эриксон был бы отличным объектом для продолжения эксперимента, он помог Блейкли исследовать свой эмоциональный диапазон. Научный жертвенный агнец.

К счастью для меня, в этом мире есть и другие «Эриксоны», некоторые из них находятся прямо здесь, в городе. Что касается этого объекта, моя прекрасная садистка уже провела за меня проверку.

Я вырвал страницу прямо из ее маленькой черной книжечки.

Объект 9 на моей каталке. Его имя было третьим в ее «перечне придурков». Собственная система, по которой она оценивала свои цели от наименее до наиболее заслуживающих мести. Это проверенный список худших людей, и впоследствии те, кто находится на самом верху, оказываются психопатами.

Ее заметки на тему психопатии особенно интересны. Поскольку она обладала особым пониманием этой черты, она знала, что один план мести подходит не для всех.

Как и Рейли Стаффорд, ее месть была справедливой, но теперь у него есть более высокая цель. Он не должен стать пустой тратой времени.

Вспомнив о своем пациенте, я проверяю его жизненные показатели.

— Ты, наверное, думаешь, что я черствый, — говорю я ему, независимо от того, слышит он меня или нет. — Что у меня проявляются сходные психопатические наклонности. Ты бы не ошибся. Для того, чтобы достичь подобного, нужно проявить высокий уровень бесчувственности.

Не чувствуя пульса, я хмуро смотрю на него сверху вниз.

— Но не забывай, что убийца-психопат проткнул ледорубом мозг моей сестры. Подобные травмы имеют тенденцию оставлять след, — я сильнее нажимаю на его шею. Он не реагирует. Я опускаю руку.

Гнев овладевает моими нервами, и я отталкиваю каталку.

— Черт.

С неимоверным усилием я вкатываю каталку на кухню и приподнимаю ее. Тело соскальзывает и с бесцеремонным шлепком приземляется на пластиковый брезент. Я стараюсь очистить тело и замаскировать следы ожогов на висках, но только в качестве дополнительной меры предосторожности. Никто не будет скучать по Рейли Стаффорду. Он — ядовитая свалка человеческих отбросов.