Жестокая болезнь (ЛП)

Я надеваю на себя использованный костюм «Тайвек», который выудил на той же медицинской свалке, где взял каталку, затем беру складной нож — тот самый, который Блейкли носила при себе, тот самый, которым она тринадцать раз жестоко ударила Эриксона.

Стою над мертвым телом и хватаюсь за рукоять, затем начинаю колоть труп в грудь и торс.

Это нелегкий подвиг — вонзать нож в тело. Без присутствия ярости чувствуешь, как лезвие рассекает кожу, хрящи и сухожилия. Приходится кое-как вытаскивать нож. Звук становится хуже.

Он умер буквально пару минут назад, так что судебно-медицинскому эксперту будет трудно определить, что причина смерти была вызвана чем-то другим. Я удостоверяюсь, что попал в сердце, и наблюдаю, как кровь медленно сочится по его груди.

Я нанес ему двенадцать ударов ножом, на один меньше, чем Блейкли, но власти все равно сочтут это «зверством».

Несмотря на то, что это ни в малейшей степени не научно, я верил, что выбор, который сделала Блейкли, склонит чашу весов в нашу пользу, и следующее лечение будет успешным. Как сентиментально суеверно с моей стороны.

Но вот я снова здесь, с еще одной неудачной процедурой, еще одним бракованным объектом.

Я мог бы повторить эксперимент сто раз, сделать все абсолютно идентично, и я никогда не получил бы тот же результат. Мне даже не нужно сравнивать данные, чтобы понять почему.

Результат уникален для Блейкли.

Она уникальна.

Не знаю, приводит ли меня это осознание в ярость или возбуждение, но это упрощает задачу.

В течение последних двух лет я пытался изменить мир, разрабатывая профилактическое средство. Лекарство, препятствующее разложению и деградации разума до психопатического состояния, но лечение гораздо более сложное и… уникальное.

Цель никогда не была более ясной.

Я знаю, что нужно сделать.

Как только избавлюсь от тела, проследив за точностью каждой детали, настанет время найти мою маленькую потерянную садистку.

Нужно подготовиться. Необходимо заложить фундамент.

Говорят, отсутствие чувств закаляет сердце.

Предвкушение убийственно.

Я хотел поделиться своим открытием, своим прорывом со всем миром. Я хотел почтить память своей сестры и восстановить ее статус в медицинском сообществе.

Теперь я не хочу ни с кем делиться Блейкли.

Тут дело не в лечении.

Скорее, в устранении.

И у меня есть идеально откалиброванное оружие для достижения этой цели.

ГЛАВА 27

СТАРОЕ ПЛАМЯ

БЛЕЙКЛИ

Мой самолет приземляется на западном побережье в восемь тридцать. Аэропорт Сан-Франциско кишит нетерпеливыми туристами в шортах и майках, с бледной кожей, жаждущей загара. Мне требуется полчаса блуждания по лабиринту аэропорта, чтобы выбраться во внешний мир, где горячий и влажный порыв прибрежного воздуха накрывает меня, как мокрое одеяло.

Я поехала на такси в отель в центре города, где сняла номер на ночь. Расположенный всего в нескольких кварталах от Юнион-сквер, этот роскошный отель может похвастаться видом на городской пейзаж, залив, Алькатрас, Золотые ворота и мост Бэй-Бридж. Хотя вид с террасы люкса просто захватывает дух, я здесь не для этого.

Мой телефон звенит. Я ставлю бокал с вином на мраморный столик и открываю сообщение. Напряжение скручивает мой живот, когда я отвечаю на смс, затем звоню в вестибюль.

Прежде чем поехать на Гору Дьявола, я отправила электронное письмо известному криминальному психологу доктору Лондон Нобл. Смутно упоминая себя и не называя никаких имен или идентифицирующих деталей, я подробно изложила теорию Алекса о психопатах, описала его ужасный эксперимент и тот факт, что осужденный серийный убийца Грейсон Салливан был непосредственным катализатором.

Честно говоря, электронное письмо казалось безумным. Я не ожидала ответа от этой женщины, которая сама пережила много страданий от рук маньяка-убийцы. Поэтому была шокирована, когда доктор Нобл пригласила меня поговорить с ней лично.

Да, я могла бы просто назначить сеанс. Заявиться в ее офис в таунхаусе и вывалить на нее всю эту ужасную историю прямо в кабинете, используя пункт о конфиденциальности между врачом и пациентом и требуя от нее ответов на все вопросы. И обычно это именно то, что я бы сделала. Отнеслась бы к ней как к препятствию, которое нужно устранить, чтобы достичь своей цели. Быстро. Легко. Напрямую.

Я тянусь за каберне, делаю большой глоток, наслаждаясь крепким вкусом и кайфом, разливающимся по моим венам. Кончики моих пальцев белеют на бокале, когда я крепче сжимаю его.

Я уже не та быстрая, непринужденная, непосредственная женщина. Обдумываю каждую мысль и решение, а мои эмоции и мозг воюют друг с другом.

Я ощущаю некое сумасшествие, и мне интересно, всегда ли женщины так себя чувствуют. Задают себе вопросы, анализируют каждую чертову мысль, сомневаются в каждом своем выборе.

Если так, то я им сочувствую. Неудивительно, что большинство моих клиентов, жаждущих мести, были женщинами.

Раздается тихий стук в дверь. Два медленных, легких стука, от которых у меня учащается сердцебиение. Я иду, расправив плечи, стараюсь собраться с духом и открываю дверь.