Жестокая экономика. 37 невыученных уроков

Во-вторых, буйным цветом расцвела контрабанда – обычный спутник любого запрета. По словам источников, на пике запретов больше 40 тысяч контрабандистов (в основном французов и голландцев) смогли полностью удовлетворить спрос англичан на так полюбившуюся им ткань. С этим тоже стали бороться – был введен полный и категорический запрет на ношение одежды из ситца. Замеченный в нарушении штрафовался на 5 фунтов (средняя годовая зарплата ткача того времени) в пользу доносчика.

В-третьих – этот закон стал своего рода стартовым сигналом для изобретателей тех лет, потому что стало ясно, какие фантастические богатства сулит «укрощение хлопка».

И изобретения посыпались как из рога изобилия.

В итоге в течение последующих 40 лет технические достижения Кея, Полла, Уатта, Харгривса, Аркрайта и Кромптона позволили создать настолько успешный по тем временам механизм, который делал безупречно качественную нить при минимальном участии человека. Техника постоянно совершенствовалась: если прялка Харгривса «Дженни» заменяла 6 человек, то внедрение каждой мюль-машины Кромптона стоило рабочих мест уже 50 «борцам против ситца».

Произошедшее далее известно всем по урокам истории и достойно отдельного рассказа.

А этот рассказ можно и закончить. Обычно в таких случаях в завершение пишут, что все совпадения случайны, аналогий проводить не стоит и прочее. Думается, однако, что и совпадения не случайны, и аналогии проводить необходимо, хотя совпадения и аналогии еще никогда никого и ничему не учили.

«Назло маме отморозим уши»

Что в истории о шерсти и хлопке перекликается с нашей текущей ситуацией?

Со временем парламентарии Англии предприняли массу ограничивающих мер, которые очень напоминают историю, свидетелями которой мы с вами были совсем недавно, а именно – антисанкции, когда «назло маме отморозим уши».

В обоих случаях мы имеем подъем цен. Но запрет в Англии поднимал цены только на ситец, а у нас поднимаются цены на все товары и услуги, которые раньше нам предоставляли иностранные поставщики. Машина начинает работать, идут дальнейшие запреты на провоз так называемой «санкционки». В России ее начинают давить тракторами. К чему в конечном итоге это приводит? К тому, что «санкционка» все равно провозится, но только из Беларуси.

Чем же все-таки закончилась история про ситец и шерсть? А закончилась она тем, что все санкции были отменены. И лорд-канцлер Англии действительно сидит на мешке с шерстью – и в прямом, и в переносном смысле.

Вывод? Любые ограничения со временем падут. Но страна за это время откатится назад.

Глава 23 Применять технологии или запретить импорт?

В 80-х годах XVII века Францию наводнил невиданный ранее продукт – набивной ситец. «Набивным» он назывался потому, что на ситце был набит цветной рисунок. Технология набивки изобретена в Индии за несколько столетий до описываемых событий. С набивным ситцем несколько более низкого качества (и более дорогим), из Леванта, европейцы были знакомы и раньше, но индийский ситец оказался отличного, невиданного качества, а сравнительно небольшие цены сделали его доступным и простолюдинам.

У французских ткачей было два пути – перенять технологию или запретить импорт. Двинулись, как всегда, двумя дорожками сразу – кому какая по душе. Изгои-гугеноты не погнушались попробовать получить свой, местный набивной ситец. Кстати, получалось довольно неплохо. Большинство же, которое составляли настоящие католики, пошло проверенным путем, добившись полного запрета на набивной ситец. Это было относительно несложно: импортерами являлись марсельские армяне, местными производителями, как уже говорилось – гугеноты, и лоббисты[10].

Сначала был отменен указ впавшего в немилость меркантилиста[11] Кольбера, дававшего особые преференции армянской купеческой общине Марселя. Затем вводятся наказания на импорт и производство набивного шелка (от смертной казни до ссылки на галеры), ношение изделий из них (галеры или штраф). Цеха ткачей добились и права врываться в дома граждан и проверять гардеробы… Современники пишут, что наказаниям в первую очередь подвергнуты бедные: богатые способны отбиться (сунься-ка в дом к состоятельному горожанину – получишь заряд из аркебузы!) или (реже) откупиться, бедняку же отделаться от наказания невозможно…

Итоги отражения врага впечатляют: уничтожено 16 тысяч человек. Число сосланных, подвергнутых телесным наказаниям и оштрафованных не поддается учету.

В малюсеньком городке ткачей Балансе (что между Лионом и Орлеаном), насчитывающем тогда около 8 тысяч жителей, как сообщают хроники, 77 человек повешены, 57 колесованы, 631 сослан на каторгу. И – да, правосудие! – 1 (один!) – отпущен.

Армяне ушли в подполье и продолжили поставки, теперь уже контрабандой.

Гугеноты вместе со своей технологией уехали туда, где производство набивного ситца было разрешено, – в голландские города, в Берлин, а особо массово – в Женеву и Невшатель.

Лет через 80 запрет как-то сам собой забылся.