Жестокая Фортуна

Так что данное заседание, как бы там себя ни тешила бывшая наложница императора Гранлео, всё-таки проходило под жёстким контролем Линколы. К тому же она знала, что на самом деле Монах Менгарец жив, в полном здравии и скоро станет главным участником затевающегося грандиозного события. Знал об этом и сидящий с ней рядом генерал Тербон. А так как поспешность проведения Совета их обоих не устраивала, то после взгляда своей покровительницы и непосредственного начальника генерал встал и разразился пространной речью по поводу новой проблемы. Тем более что она могла и в самом деле показаться волнующей и весьма достойной внимания. Нужная задержка в заседании произошла:

– Ваше величество, – начал Тербон. – Случилось самое неприятное и самое неожиданное! Народ на грани бунта!

– Что за маразм?! – рассердился монарх. – С чего это вдруг кто-то решился бунтовать? Голода нет, работы хватает, платят всем золотом, Чагар разбогател невероятно. Неужели из-за перемирия? Или, наоборот, не хотят больше воевать?

– Хуже, ваше величество. Хуже! Неизвестные злоумышленники пустили слух, что дворяне и аристократия Чагара пошли на преднамеренное преступление. Дескать, перепуганные огромным влиянием одного человека и той славой, авторитетом и богатством, которыми этот человека располагает, было совершенно коварное убийство. Именно убийство, а не страшная ошибка, как мы до сих пор говорим об этом в официальной версии. Некие силы начали спекулировать на смерти великого Монаха Менгарца и пытаются вбить клин неприязни и кровавой вражды как между дворянами, так и между остальными подданными королевства.

Вот тут и началось! Король вскочил на ноги, сбрасывая ладошку суженой с плеча и не обращая внимания на её успокаивающий шёпот, принялся с руганью и злобными восклицаниями расхаживать по возвышенности для трона. Для Грома Виктор Палцени являлся и другом, и спасителем, и несомненным авторитетом в любом вопросе. Даже, несмотря на некоторые разногласия и трения, которые у них возникли в последние дни оккупации Шулпы, он готов был за лучшего прогрессора и умнейшего советника горло перегрызть любому встречному. Сейчас, правда, он и сам считал друга уже вторично погибшим во время урагана, но даже сама попытка осквернить память Менгарца, использовать его смерть как причину для раздора вызывала у него справедливое негодование.

Минут десять он почти никого не слушал, требуя немедленно отыскать всех виновных и казнить их на виду у народа самым строгим способом.

Потом чуточку отошёл, стал соображать здраво и перешёл к конкретным вопросам, которые адресовал уже не только к продолжающему стоять генералу, но и к своей матери:

– Кто?! Кто конкретно распространяет эти слухи и на кого они работают?

– Видишь ли, тут всё довольно сложно, наши агенты никак не могут отыскать конкретных виновников или конкретного заказчика. Скорее всего эти слухи и в самом деле появились в народных массах по причине незнания народом истории смерти Монаха. Мы ведь не смогли изначально рассказать правду, потому что она будет выглядеть сущей нелепицей. Тотчас разнесутся вопли: «Как это так?! Менгарец, и сгорел синим пламенем?! Нас пытаются одурачить! Его явно убили!» После чего станет только хуже. Также огромную ошибку мы совершили, когда узнали, что он чудом спасся и вскоре приплывёт на корабле. Слишком хотелось, чтобы Виктор явился перед народом и опроверг всякие глупые россказни. А теперь будет ещё хуже, если мы станем лепетать оправдания, ссылаясь на какой-то там ураган…

– Да я и сам это всё прекрасно понимаю! – возопил король, в бешенстве сжимая кулаки. – Ты лучше скажи, как можно выпутаться из создавшегося положения? Как заткнуть рты сволочным сплетникам и выдумщикам?

– Есть выход, и он очень прост! – Теперь уже Линкола сама встала, прошла на помост и там начала медленно прохаживаться, придерживая венценосного сына за локоток. Она как мать имела такое право и привилегию. – Почему пошли такие слухи? Да потому, что твоё величество сам не выступил перед народом. Мы-то понимаем, насколько ты занят и как тебе было тяжко тревожить раны после смерти лучшего друга. Да и заботы о государстве не дают тебе времени даже вздохнуть свободно. – Она не стала сейчас вспоминать очевидное, что её сын давно забил на дела государственные, занимаясь только утехами постельными. – Но факт остаётся фактом, благоприятный момент тобою был упущен. Твоего личного выступления не последовало. А народ знати не всегда доверяет. Вот и начались брожения, вот и пошли слухи…

Она ещё и от себя добавила конкретные данные о том, что именно говорится в народе, кого конкретно обвиняют, какие причины высказывают. В финале своей умело построенной речи подвела итоги и сделала надлежащий вывод:

– И ничего ещё не потеряно, ты ещё можешь выступить перед народом, сделав заявления во всеуслышание. Кстати, сегодня тоже собирается огромная толпа жителей столицы, и во время этого сборища будет муссироваться подлое убийство его Святости Монаха Менгарца. Вот именно в тот…