Жестокая Фортуна

– Отец! Ваше величество! – сразу с порога начала она выкрикивать, приближаясь к возвышению с троном. – Невероятно огромная манифестация! Почти все жители столицы собрались на главной площади и прилегающих улицах! И все скандируют только два вопроса: «Где король?» и «Кто убил Менгарца?». Ты слышишь? Они зовут своего короля!

Тут же, словно почувствовав, что ситуация уходит у неё из-под контроля, со своего места довольно резко отозвалась бывшая наложница императора:

– Что за бред?! Никто и ничто не имеет права прерывать заседание Совета! Это кощунственно! Тупой народ должен терпеливо ждать, пока его позовут, а не сам требовать выхода своего владыки и повелителя! Куда смотрит полиция? Почему по бунтовщикам не стреляют пушки?!

Она сделала всего лишь маленькую паузу для большого вдоха, но этим успела воспользоваться вдовствующая королева, которая самым проникновенным голосом посоветовала:

– Помни наказы своего отца. Никогда не гнушайся узнать нужды народа, тем более когда он так взволнован.

– Но как же традиции ведения Совета?

– Ты король и лучше всех понимаешь, как порой меняются обстоятельства. Так что просто сделай перерыв и во время оного разберись, что там происходит на площади.

Гром Восьмой больше ни мгновения не колебался:

– Перерыв! – рявкнул он. – Все выходим на верхний балкон над площадью! За мной! – и сам двинулся впереди, таща за собой вцепившихся за его локти мать и старшую дочь. – И что я им скажу по поводу Виктора?

– Посмотрим по обстоятельствам, – скороговоркой наговаривала Линкола. – И если что, то я тебе подскажу. Тем более что мы-то знаем: наш герой не сгорел в подземельях императорского дворца. Да и сейчас есть шансы, что он выжил после урагана, орлы ведь его до сих пор разыскивают. Так что можно смело утверждать: наш герой остался в тылу врага, чтобы оттуда партизанской борьбой разрушить противостоящую нам армию Львов Пустыни.

– Точно! – поддакнула дочь с другой стороны. – Ведь, по сути, он только тем и занимался, что врагов рассорил между собой и вновь захватил Шулпу в свои руки. Создал новое правительство, отбил атаки врагов и сделал чудо – новое государство! Так что смело ставь себе это в заслугу, как монарх, оставивший своего первого Советника в логове врага. Скоро всё равно новости о Союзе Разума невозможно будет скрыть, и тогда тебе слишком долгое молчание сразу поставят в вину.

Такими речами родные люди как раз успели настроить короля должным образом к моменту выхода на балкон. То есть он уже настроился почти верно и готов был ко всему. Но дальнейшее всё равно было никак монархом не ожидаемо.

Едва он появился на балконе пятого этажа и приблизился к перилам, как раздался неимоверно громкий рёв из десятков тысяч глоток:

– Да здравствует король!

Причём так слаженно рявкнули, что аж дворец содрогнулся. Словно до этого жители столицы только тем и занимались, что репетировали подобные крики долгое время. Площадь была полна, от пестроты рябило в глазах. Точно так же бурлили обилием голов, флагами и размахиваемыми шляпами все прилегающие улицы. Толпа неистовствовала. Но неистовствовала однозначно от радости и восторга, никоей мерой не выражая недовольство или злобу.

При этом все вышедшие на балкон, за исключением самих организаторов данного действа, не догадывались: сколько усилий пришлось приложить для чёткой и правильной корректировки всего разворачиваемого спектакля. Тайные службы оказались на высоте, если не превзошли себя. Авторитет принцессы, которая сама местами созывала людей на улицы, оказался как нельзя кстати. Ну и офицеры генерала Тербона своим личным примером показывали горожанам, как надо выходить на первую в здешней истории подобную манифестацию: без оружия, с флагами и цветами.

Мало того, несколько доверенных лиц главы тайного надзора сейчас находились на втором этаже балконов и, размахивая руками, словно дирижёры, синхронизировали приветственный рёв толпы. Вот потому и получалось так слаженно и красиво:

– Да здравствует король!

Вот потому и будоражил кровь неожиданно чёткий вопрос от такой массы народа:

– Где Монах Менгарец?!

Быстро повисла над площадью полная тишина, как только король поднял руку и собрался говорить. Стоящие на втором этаже старательно показывали, что надо молчать, а если до кого особо крикливого и восторженного сразу не дошло, то его быстро успокоили соседи резким шиканьем или хлопками ладоней по плечам. И тишина повисла такая, что многие слышали, как вдовствующая мать короля и наследственная принцесса Роза Великолепная что-то продолжали шептать его величеству с обеих сторон.

И Гром Восьмой, уже восемнадцатый год по праву носящий корону, стал говорить своим подданным: