Жестокая гвардия неба

Как ни странно, но слова диспетчера совпадали с мыслями пилота.

– Ага! Никогда бы не подумал, что летающее блюдце прикинется таким вот облаком! В общем, через несколько минут расскажу подробности. И даже привезу видеозапись.

Хотя тон Крейга оставался спокойным, даже задорным, в нем тоже сквозило чуть-чуть страха. Немного. Совсем немного.

В динамиках послышался скребущий шорох, который становился все сильней, а через пару секунд наступила полная тишина.

– Вышка-Ситан! Это борт эф-один-джи-один! Вышка-Ситан! Ответьте!

Ответа диспетчера Крейг не дождался, а вот облако стремительно увеличивалось в размерах. Теперь оно напоминало здоровенный утес, с резкими рублеными уступами, словно оторвавшийся кусок сказочной небесной горы, плывущий, вопреки всем законам физики, по небу. Оценив размеры на глаз, Крейг присвистнул: почти километр в высоту и не менее трехсот–четырехсот метров в диаметре. Этакий летающий остров Лапуту или же летающая глыба из фильма «Аватар». Только без растений, драконов и синих теток.

Крейг набрал полную грудь воздуха, потом резко выдохнул, а затем, чуть накренив авиетку, направил ее по касательной к облаку. Войти в самый центр облака Крейг не решался. Потому что страх победил и его посетила мысль о том, что «Сессна» может не вынырнуть с той стороны. Исчезнет, растворится, станет комком дюраля в этих вязких коричневых чернилах.

Еще он успел изумиться, насколько четко облако держало форму!

В следующую секунду «Сессна» прорезала краем крыла границу между небесным и коричневым цветом.

Глава 12 Поединок. Мэйдэй

«8 декабря 1963 г., рядом с г. Элктон, штат Мэриленд, США, ударом молнии был сбит реактивный самолет „Боинг-707“. Погиб 81 человек…»

Капитан застыл как изваяние. Он был мрачнее грозовой тучи. Если старший помощник, Чжен Ир, и боцман Пан Юонг сохраняли невозмутимое спокойствие, то у Фроста это зрелище вызвало удивление. Прежде он никогда не видел настолько угрюмого корейского лица.

– Связь? – в десятый, наверное, раз переспросил капитан.

– Джи-восемь-би-двадцать четыре-семьдесят пять! Это танкер-газоперевозчик «Хайтон Флип»! Джи-восемь-би-двадцать четыре-семьдесят пять! Мэйдэй! Мэйдэй! – белкой в колесе вертелась в селекторе запись, запущенная на повтор. – Танкер-газоперевозчик «Хайтон Флип»! Всем, кто меня слышит! Мэйдэй! Мэйдэй!

– Что с установками, мистер Фрост? – Похоже, мысли капитана бегали внутри почти такого же колеса.

– Пятнадцать процентов криогенных секций вышло из строя, либо повреждены датчики. Точно не проверить.

– А как вы сами считаете, секции или датчики? – Угрюмость сменилась закушенной губой и злым блеском в глазах.

Таким Фрост видел его в начале каботажа, когда Чан Ги Мун отдавал приказ стереть волной какого-то спесивого джентльмена, опасно лавировавшего перед самым носом «Хайтона» на шикарной яхте. Машины, запущенные на полную, а после переведенные на реверс, заставили носовую часть танкера тяжело осесть в воду. Волна, поднятая этим всплеском, отогнала незадачливого яхтсмена как раз в сторону рыболовной флотилии, где тот надежно засел килем в рыбацких сетях.

– Я считаю, рисковать нельзя. Криогенный поток перераспределен по действующим секциям.

– А все-таки, как понять, насколько серьезны повреждения системы?

– Разве что по уровню выхода газа на бойлеры. Если прямо сейчас пустить поток по нормативной схеме, а в машинное отделение поступит больше конденсата, чем нужно…

– Значит, отказали датчики, – уловил мысль инженера капитан, – а значит, система исправна, просто выдает не те данные.

– Именно так.

– Сделайте это, мистер Фрост. Мне нужно знать, что с грузом и на что мы можем рассчитывать.

– А если все-таки секции? У меня нет уверенности, что клапана стравливания переживут такой эксперимент без всякого ущерба. Это риск.

– Вся жизнь – это риск.

Инженер потер переносицу. Он верил в надежность основных систем хранения сжиженного газа. В принципе, где-то в глубине души, Фрост был спокоен, не воспринимая положение как весьма критическое.

– Хорошо, капитан. Через пять минут мы изменим схему подачи криогена, мой помощник будет следить за уровнем стравливания, а машинное отделение пусть сразу же сообщает, какой уровень конденсата на выходе. Но…

– Что еще?

– Капитан, даже без экспериментов ясно, что система не сможет держаться вечно. А если следующий удар выведет из строя сорок процентов секций? Семьдесят процентов? Резервуары с грузом разорвет изнутри, как воздушные шарики. Не останется ни груза, ни экипажа, ни корабля. Только еще одно пятно в океане и плавающие обломки, как от бедняги «Ульсана». Какая уже прошла волна? Восьмая, девятая? Вы продолжаете верить в странные совпадения? Лично я уже запутался даже в счете. Признаюсь честно, это из-за страха.

Боцман кивнул. Он тоже не видел в происходящем случайностей.