Жестокая сделка (ЛП)

Я с трудом сдерживаю слезы. После всего этого Найл все еще пытается быть добрым. Мы идем по тротуару к магазину одежды недалеко от ресторана, где я купила ужин ранее, и проскальзываем внутрь под звон колокольчика.

— Мы закрываемся, — говорит девушка за стойкой, прищурившись. — Я как раз собираюсь закончить дела на сегодня.

— Мы не задержимся надолго, — обещает Найл. — Нам просто нужно белое платье, достаточно красивое, чтобы пойти в церковь, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Девушка смотрит на меня, и ее лицо смягчается.

— Что ж, это романтично, — говорит она, отталкиваясь от прилавка. — Хотела бы я, чтобы у меня был мужчина, похожий на тебя, который торопил бы меня к алтарю.

— У вас есть что-нибудь, что подойдет? — Нерешительно спрашиваю я. — Я действительно не настолько разборчива в этом…

— Может быть. — Девушка обходит прилавок и проходит мимо стойки с одеждой к задней части. — У нас здесь есть несколько модных платьев. Они плохо продаются. Но, кажется, я кое-что видела…

Мгновение спустя она возвращается, держа перед собой платье на вешалке, и я чуть не ахаю. Это совсем не похоже на то, что я надела бы на свадьбу с Диего или каким-либо другим мужчиной, которого выбрал бы для меня мой отец, и, возможно, именно поэтому оно мне так нравится. Это белое кружевное платье с цветочным рисунком, подол достаточно длинный, чтобы, вероятно, доходить мне чуть выше колен, юбка слегка расклешена. Рукава длиной до локтя отделаны бахромой из того же кружева, что и подол, а вырез — скромный вырез "сердечком". Это просто и красиво, и я чувствую, что снова начинаю плакать, когда киваю.

— Оно идеально, — шепчу я.

— Тогда мы возьмем его. Она может переодеться здесь? — Спрашивает Найл, и девушка пожимает плечами.

— Главное, чтобы вы поторопились.

— Мы можем это сделать. — Он платит ей, а затем протягивает мне платье, в его глазах читаются какие-то эмоции, которые я не совсем могу прочесть. — Я знаю, что видеть невесту до свадьбы считается плохой приметой, но я думаю, что у нас уже было все невезение, которое вселенная может нам преподнести. В этой свадьбе нет ничего традиционного.

— Я не верю в суеверия, — твердо говорю я ему. — Я бы предпочла пойти с тобой в церковь в моем платье.

— Я тоже не верю, — говорит Найл с легкой ухмылкой. — Хотя моя бабушка перевернулась бы в могиле, и моя мать, вероятно, тоже, если бы услышала, как я это говорю. Ирландские суеверия глубоко укоренились. — Он вкладывает платье мне в руки. — Переодевайся, чтобы эта девушка могла закрыть магазин.

Теперь я кое-что знаю о его семье, думаю я с легкой болью, исчезая в раздевалке. Возможно, он и не собирался мне ничего рассказывать. Я знаю, что его мать и бабушка мертвы, и мне интересно, что еще мне осталось узнать о его семье. Что насчет его отца? Есть ли у него братья и сестры?

Мне удается застегнуть молнию на платье, и я смотрю в зеркало, чувствуя, как моя грудь снова сжимается от эмоций. У меня нет букета или фаты, но я все равно выгляжу как невеста в белом кружевном платье и с волосами, заплетенными в косу, несколько прядей которых рассыпались по лицу. Я касаюсь своей руки там, где раньше было кольцо Диего, и мне приятно, что оно исчезло.

Когда я выхожу, я слышу, как девушка за стойкой издает тихий звук удивления, но все, что меня волнует, это выражение лица Найла. Я почти боюсь это увидеть. Если ничего не будет, если ему будет все равно, это причинит боль, такую же сильную, если не больше, чем что-либо другое сегодня вечером. Но когда я выхожу, и он оборачивается на звук моих шагов, на его лице что-то появляется. Просто проблеск эмоций, смягчение его лица и искорка тепла в глазах, хотя все это быстро исчезает, но это было там, и это заставляет меня чувствовать себя лучше, когда я осторожно беру его за локоть, глядя на него снизу вверх.

— Готов идти?

— Готов, как никогда. — Он улыбается девушке за прилавком, которая пожимает плечами и небрежно машет нам рукой, а затем мы снова выходим на улицу, в прохладную пустынную ночь, направляясь к церкви. Это заставляет меня вспомнить другие подобные ночи с Найлом, прохладный воздух на моей коже и пыльный сухой аромат пустыни в носу, ночи, когда он прижимал меня к каменным стенам и жадно целовал, ночи на его мотоцикле и в его постели.

Я не думаю, что сегодняшний вечер закончится именно так.

Церковь маленькая, и когда мы входим, в ней темно и тихо. Сначала я даже не уверена, есть ли там священник, пока не раздается звук шагов, когда мы идем по проходу, и он не появляется из дверного проема сбоку от церкви.