Жестокие Игры

Оказалось, наши пути с магией разошлись еще на той самой ночной улице, а вот с менелитом, похоже, я сроднилась. Так и не почувствовала магических потоков, зато увидела рядом с обручальным еще один браслет – уродливый, темный, с зелеными вкраплениями. Он сдавливал мое запястье, лишая магии, делая жалкой и беспомощной перед стоявшим возле кровати с белесым балдахином мужчиной.

– Очнулась, – произнес удовлетворенно старший Орувелл. – Вот и хорошо, моя прелесть!

Очнулась… Обвела взглядом небольшую комнату с тисненными золотом коричневыми обоями и лепниной под потолком. Окон нет, зато – большая дверь с ручкой в виде оскаленной волчьей пасти. Свет давали мерцающие свечи на столике неподалеку от кровати и пара захудалых магических светлячков по углам комнаты. Менелит перекрывал доступ к магии не только для меня, но и других.

Заметила еще двоих – в дальнем углу застыл старик в черной рясе, а с другой стороны кровати стоял Шоун Орувелл. Такая же мразь, как и его отец… Глаза бы мои его не видели!

Перевела взгляд на бордовый, словно кровавый, камзол Орувелла, устроившегося на стуле возле кровати. Уставилась на его светлые, вернее, седые волосы, спадавшие на широкие плечи. Затем посмотрела Гленну Орувеллу в серые глаза.

– Как вы посмели меня похитить?

Я хотела, чтобы голос прозвучал возмущенно, вместо этого вышло… жалко.

– Как видишь, посмел и похитил! – самодовольно отозвался он. – Пришлось поспешить, ты ведь опаздывала на собственную свадьбу.

Каркающий голос, полный насмешки.

– Свадьбу?!

– К моему великому сожалению, ты все же не успела на нашу с тобой брачную церемонию, – усмехнулся старший Орувелл. – Но я прекрасно обошелся и без тебя.

– Что?! – не поняла я. – Боги, о чем вы вообще говорите?

Удары по голове и сонное питье не добавили мне сообразительности, а противная слабость в теле лишала возможности подняться и вцепиться этому… в волосы. Нет, лучше в горло! Руками, ногтями, зубами… Все же приподнялась, подтянулась и облокотившись спиной на деревянное изголовье кровати. Села, и на этом силы закончились. Сердце стучало как сумасшедшее, а тело победила противная слабость, словно я ползла три дня без еды и воды, но все же вскарабкалась на вершину высшего пика Мервянных Гор.

– Отец! – услышала возмущенный голос Шоуна. – Ты ведь обещал, что она достанется мне! Мне, отец!..

Кажется, в этой комнате был еще один, кто не был в восторге от сложившейся ситуации. С трудом повернула голову, потому что шея походила на скрипучую рессору, а голова – на колокол, в который услужливо бил церковный служка.

– Шоун… – пробормотала я, уставившись на парня, что стоял с другой стороны кровати, сложив руки на груди, словно отгородившись от всего мира. – Как ты мог?! Ты ведь не казался мне негодяем… – Тут я ошиблась. – Неужели это, словно заразная болезнь, передается по наследству?

Шоун Орувелл, первый красавец Академии, парень, по которому, по словам Тирри, сходила с ума половина адепток… Он поил меня шоколадом, возил по городу на коляске, и мы гуляли в парке. Он даже подрался из-за меня с Тоддом Сигульфом и Темными в эпической битве Света против Тьмы. Сейчас Шоун выглядел не то, чтобы растерянным… На миг его лицо приняло беспомощное выражение.

– Планы изменились, сынок! – усмехнулся старший Орувелл. – Время поджимало, и я больше не мог рисковать. К тому же дело сделано.

– Отец, но ведь ты обещал… – твердил Шоун. – Говорил, что отдашь ее мне!

– Зря вы не поубивали друг друга из-за меня, – пробормотала я. – Вот бы все отлично сложилось!

– Обещал и отдам! – отрезал Гленн Орувелл. – Но не сразу… Сперва ты должен остыть, сынок! Ты чересчур привязался к этой девчонке… Она лишает тебя разума, словно приворотный напиток. В нашей игре слишком большие ставки, Шоун, чтобы потерять голову из-за какой-то девки.

Его сын возмущенно засопел и… промолчал. Промолчал!

– О чем вы… О чем вы вообще говорите? – спросила я, повернувшись к старшему Орувеллу.

– Дорогая моя…

– Не называйте меня так!

– Почему бы и нет? Ты уже смело можешь обращаться ко мне «любимый» или же «муж мой».

– Да вы окончательно спятили!

– Я так не думаю, – внезапно Гленн Орувелл схватил мою руку, мирно лежащую поверх шерстяного одеяла. Вывернул запястье, обнажая обручальный браслет. – Видишь ли, моя дорогая, – в его устах это прозвучало, как усмешка, – твой выбор оказался неверным, и мне пришлось его исправить.

Вновь закрутил, но уже браслет. Попытался его снять, но артефакт не расстегнулся.

Мне удалось вырвать руку из его хватки:

– Тварь!

Зашипев, кинулась на Орувелла. По крайней мере, попыталась… Но все закончилось быстро. Он ударил меня по лицу, отбросив назад, на подушки, и я прикусила губу от боли, чувствуя, как рот наполняется кровью.

– Еще одна такая выходка, и я прикую тебя к кровати цепью, – пообещал мне.

– Тогда вам будет затруднительно на мне жениться!

Я спряталась в черных прядях – мне расплели косы и развязали ленты, – спадавших на разбитое лицо. Тут с ужасом заметила свое голое плечо, вернее, узкое, тонкое кружево нижней сорочки. Похоже, она – единственное, что осталось у меня из одежды…