Жестокие игры в любовь

Потом они собирали сумки. Точнее, собирала Мика, а Женя развлекал её разговорами. И как только у него так получалось, что спустя полчаса она уже и забыла, как недавно с ума сходила от страха.

Правда, когда он её привёл к себе, она вновь заволновалась. Раньше ведь ни разу у него не бывала. И для неё это было нечто большее, чем просто его дом. Возникло ощущение, что он впустил её в свою жизнь, в свою душу.

— Не обращай внимания, тут немного не прибрано.

Дома у него оказалось красиво и очень уютно, а лёгкий беспорядок лишь оживлял атмосферу. Пока она оглядывалась, Женя на ходу что-то подбирал, прятал с глаз. Но это у неё лишь вызывало улыбку.

За минувшие три недели эта была их первая ночь. Мика чувствовала, что Женя так и горел нетерпением, однако с ней он был предельно нежен. Откровенно говоря, этого момента она тоже боялась. Боялась, что теперь, со своими шрамами, станет нежеланной. Но его ошалевший, полупьяный взгляд говорил лучше всяких слов, что страхи её напрасны.

* * *

Мика жила с Женей уже почти месяц. Всё оказалось не так трудно, как она опасалась. В быту с ним было очень легко. Уживаться-притираться им даже особо и не приходилось. Он ничего от неё не требовал, никаких претензий никогда не высказывал, ну а Мика — и подавно.

Какие-то мелочи она, конечно, старалась не замечать. Например, его расточительность. Он ведь буквально задаривал её подарками. А Мике, привыкшей к строгой экономии, всё это казалось излишним.

Ну или вот: несмотря на то, что сам Женя был очень чистоплотен, к порядку в квартире относился довольно наплевательски. Бардак не устраивал, но вполне мог подкопить посуду в раковине или белье в корзине для стирки. Кроссовки он снимал одной ногой о другую и там же их и оставлял.

Мика ненавязчиво всё это убирала, потому что с детства привыкла к незыблемому правилу: в доме должен царить безукоризненный порядок. И кружка не на месте или книга на диване, а не в шкафу, мозолили ей глаза. Тем более чем ещё заняться, когда Жени по полдня не бывало дома — у него начались занятия в университете.

Впрочем, бездельем ей долго маяться не пришлось. Сомов из «Байкальской энергетической компании», прознавший о её несчастье, не отвернулся от неё — наоборот, предложил работать дома. Переводить документы. Конечно же, она с большой охотой согласилась.

Так что, пока Женя учился, Мика работала над переводами, ну и успевала ещё что-нибудь приготовить на обед или ужин. Последнее тоже было своего рода стратегией: так она хотела исподволь отучить его питаться в кафе и ресторанах, как он привык с Алиной. Впрочем, к её кухне он пристрастился моментально, с удовольствием отказавшись от прежних привычек.

А вечера стали для обоих самым сладким временем. Оба в течение дня ждали в предвкушении, когда смогут просто побыть вместе, рядом.

Дважды за месяц приезжали родители Жени. Первый раз — нагрянули совсем без предупреждения, застав Мику одну. И приехали явно для того, чтобы познакомиться.

Но во второй — пожаловали уже с официальным визитом, как положено. Оони с Женей на пару мыли всё до блеска, убирали, готовили, накрывали на стол. Он тогда не только помогал, но и здорово поддержал её морально, потому что Мика отчего-то страшно переживала: вдруг она им не понравится? Вдруг они не поладят?

Но всё прошло хорошо. А позже Женя сказал Мике, что мама от неё в восторге, а папа — так тем более.

Бабушка тоже уже вернулась домой, и пока у неё жила мать с Павликом, поскольку той по-прежнему требовался постоянный уход.

Мика их навещала. Иногда и вместе с Женей.

Бабушка, как только его увидела, хохотнула:

— А-а, красавчик. Таки обскакал Лёшку. Молодец.

И шёпотом добавила:

— Я на тебя и ставила.

Они вообще с бабушкой быстро нашли общий язык. А вот след от ожога у Мики она не заметила. Бурые корки сошли, но кожа под ними была слишком розовая и блестящая. Смотрелась как заплатка. Впрочем, врач её утешил, что это временно. Однако пока не заметить рубцы было сложно, и всё же бабушка не заметила.

Лишь позже Мика поняла, что после перенесённого инсульта та наполовину ослепла…

* * *

Была середина октября. После череды дождливых дней напоследок погода решила щедро отвесить тепла и солнца. Ещё и на субботу выпало это счастье. И Женя сразу же загорелся провести вдвоём день на берегу.

Мика ничуть не возражала, наоборот. Единственный пикник в её жизни входил в коллекцию самых ценных воспоминаний.

Они собирали спортивную сумку, перебрасываясь шутками, смеясь, предвкушая приятный отдых. Огромная плазма на стене фоном бубнила, как обычно.

Мика повернулась к Жене, собираясь ему что-то сказать, да так и замолкла, оцепенев. Лицо исказилось, по коже мурашками разошёлся холодный страх.

— Мика? — позвал её Женя. — Мика, что с тобой?

Как сомнамбула она произнесла неживым голосом:

— Это он, — она подняла руку к экрану телевизора. — Он меня облил.

Женя тотчас сделал звук громче, но выпуск новостей прервала реклама, а после неё стали рассказывать об аварии на какой-то теплотрассе.

— Пофиг, — отмахнулся Женя. — Сейчас в интернете найдем. Ты только не переживай. Всё же уже прошло, ты же понимаешь…