Жестокие игры в любовь

Вера к ней пересела. На переменах они тоже ходили везде вместе. И интересы общие у них нашлись. К тому же она — одна из немногих в этом классе, кто тоже к учёбе относился ответственно. Соня Рогозина даже фыркнула как-то: сошлись же две заучки.

Мика Сонины шпильки пропускала мимо ушей. И Веру подучивала:

— Собака лает — ветер уносит. Не обращай на неё внимания.

Но для Веры Соня, похоже, навсегда осталась «красной тряпкой». Она постоянно украдкой за ней следила, прислушивалась, живо реагировала на всё, что касалось Рогозиной.

— Представляешь, Колесников Соньку обломал, — искренне злорадствовала она. — Сама слышала. Она к нему липла опять, думала наверняка, что после облома с тобой, он снова будет с ней. А он её послал.

— Прямо послал? — заинтересовалась Мика.

— Ну нет, не грубо, конечно. Но отшил однозначно.

Мике даже самой себе было стыдно признаться, но это её вдруг обрадовало. Впрочем, она тут же себя осадила: это ничего не меняет и не отменяет. Он всё равно подонок и мерзавец.

К тому же он и грустить перестал. Вообще вёл себя так, будто всё нормально, будто ничего и не было. На переменах смеялся с парнями, улыбался девчонкам, обращался приветливо к ним ко всем, даже к Вере и Соне, только её одну в упор не замечал. И на уроках больше не смотрел ей в спину. Да вообще никогда не смотрел, ни открыто, ни тайком. Словно теперь она — пустое место для него.

Это очень уязвляло, хоть никакой логики в этом не было. Если бы он вдруг снова стал обращать на неё внимание, она раздражалась бы, злилась, демонстративно игнорировала бы его…

Нет, уж точно ей этого не нужно.

И тем не менее его невнимание ранило. Хотя Мика виду не показывала. Ей и без него было с кем общаться — Вера, Лёша, даже тот же Жоржик.

И всё же нет-нет да иногда накатывала такая острая, такая щемящая тоска… Особенно вечерами или ночью, когда сон ещё не пришёл. И особенно в осенние каникулы, когда они целую неделю не виделись.

Бывало, вспомнится, как они с Колесниковым шли с матча, или как потом стояли в подъезде, или даже тот его поцелуй в школьном коридоре, и в груди вставал ком, а на глаза наворачивались слёзы. Но эти слабости она позволяла себе только в полном одиночестве, а на людях держалась так, что никто ни о чём таком и не догадался бы.

В первый день после каникул она, смеясь, зашла в класс вместе с Верой и Лёшей. Колесников то ли заявился незадолго до них, то ли просто крутился возле первых парт, но, увидев его впервые после недельных каникул так близко, она непроизвольно замешкалась. В груди ёкнуло, прокатилось короткой дрожью по венам.

Он оглянулся на них, пожал руку Лёше, Вере с улыбкой бросил «привет», а по ней лишь скользнул невидящим взором.

Мика, конечно, невозмутимо прошествовала к своей парте, продолжая переговариваться с Верой, но настроение вмиг упало…

* * *

Первую неделю после каникул у них не было биологии. Говорили, биологичка по неожиданно возникшим семейным обстоятельствам уволилась. И замену ей найти ещё не успели.

Биология в их классе стояла по расписанию во вторник и в субботу. Оба раза — последним уроком. Во вторник их попросту отпустили домой. А вот в субботу решили заполнить пропуск обществознанием. Причём объявили об этом не заранее, а в тот же день, в предпоследний момент.

Мике было в общем-то всё равно. Уроком больше, уроком меньше… А обществознание — предмет, может, и не самый увлекательный, но необходимый, ей его ещё при поступлении сдавать. Да и не сбегала она никогда, и начинать не собиралась. Но народ вознегодовал.

— Давайте не пойдем! — предложил кто-то. — Просто свалим сейчас домой и всё. Скажем, что никто нам ничего не передавал. Пошли они нафиг!

Класс одобрительно загудел, поддержав предложение. Только Мика недоумевала: как так можно? И Вера в тот день не пришла в школу — с простудой дома отлёживалась.

— Только надо, чтобы все ушли! — поднялась Соня Рогозина. — Если сбегать, так всем вместе, чтобы никому не попало.

— Конечно! — подхватили все.

Гвалт поднялся невообразимый. Маленький бунт всех взбудоражил. Мика пыталась вставить хоть слово, но её потуги потонули в общем хоре. Впрочем, кто бы стал внимать её доводам?

Уже в коридоре, когда все торопливо устремились в гардероб, она остановила Лёшу.

— Давай пойдём на урок.

— Зачем? — искренне не понял он.

— Ну… просто. Сказали же… надо.

Лёша снисходительно улыбнулся.

— Да ну и что. Мы же скажем, что ничего не слышали и не знали. Не бойся.

— Да я не боюсь, я просто думаю, что надо пойти на урок.

— Да ты что? Зачем? Тем более, смотри, многие уже ушли. Если мы пойдём, то получится, что подведём наших. Договорились же… Пошли лучше домой или погуляем?

Потом Лёшу позвали Костя и Антон.

— Мик, ты спускайся, внизу встретимся… — бросил он ей, подходя к парням.

Но Мика, помешкав, всё-таки отправилась на обществознание. Ну не могла она вот так запросто сбежать. Для неё, по внутренним ощущениям, это было то же самое что, например, украсть какую-нибудь ерунду в магазине. Мелкое и незначительное, но всё же преступление.