Жестокие романтики против кровавых гегемонов

Для чего понадобилось Троцкому тащить партию назад, к новым дискуссиям? Троцкий уверяет, что всё это необходимо для «изучения» Октября. Но неужели нельзя изучать Октябрь без того, чтобы не лягнуть лишний раз партию и её вождя Ленина?» Сталин отвечал мастерски, а Бронштейн-Троцкий нападал и... — опять проигрывал, и был на грани вылета из «высшей лиги». Он уже понимал, что Сталин со своими сторонниками по отношению к нему может пойти на радикальные меры, поэтому Бронштейн превентивно истерически со страниц «Правды» пугал: «Перед уходом я хлопну дверью на весь мир. Тем, кто нас заменит, придется строить на развалинах, среди мертвой тишины кладбища».

В общем, Бронштейн своими непродуманными действиями и словами ещё больше сплотил своих противников и вызвал в ответ ещё большее противодействие. Итальянский писатель, фашист, масон и коммунист Курцио Малапарте бывал в России, наблюдал за внутрипартийной борьбой и в своей статье писал: «Знаменитая «тройка», Сталин, Зиновьев и Каменев, пускает в ход самые изощренные приёмы притворства, интриги и обмана, чтобы скомпрометировать Троцкого в глазах масс, недовольство в рядах его сторонников, возбудить недоверчивое, подозрительное отношение к его словам, поступкам, намерениям. Глава ГПУ, фанатик Дзержинский, окружает Троцкого сетью шпионов и провокаторов; вся таинственная и устрашающая сила ГПУ приведена в действие для того, чтобы одно за другим подрезать сухожилия врагу (неужели Троцкий надеялся, что Сталин с ним будет возиться как Керенский или Николай Второй? — Р.К.).

Приказам Сталина повинуется вся официальная пресса. Постепенно вокруг Троцкого образуется пустота. Самые слабые начинают колебаться, отходят в сторону».

В конце 1924 года после формирования «общественного мнения» талантливый «шахматист» — Иосиф Сталин красиво заканчивал свою партию с последним вождём, претендовавшим и на захват всей континентальной Европы. Оскорбленные «заслуженные» большевики Каменев, Зиновьев и весь ленинградский губком потребовали вывести Троцкого из ЦК, Политбюро и исключить из компартии. В январе 1925 года по этому поводу собрался очередной Пленум компартии. Но за Бронштейна «вступился» Сталин... «Мы имели некоторую борьбу с ленинградцами и убедили их выбросить из своей резолюции пункт об исключении. Спустя некоторое время после этого, когда собрался уполномоченный пленум ЦК и ленинградцы вместе с Каменевым потребовали немедленного исключения Троцкого из Политбюро, мы не согласились и ограничились снятием Троцкого с поста наркомвоена», — пояснял Сталин.

Троцкий знал, что против него готовились применить жесткие внутрипартийные меры наказания, и понимал всю важность момента и его последствия — если его лишат Красной армии. Это прекрасно понимали и его единомышленники, которые предложили Бронштейну-Троцкому успеть воспользоваться громадной силой своих подчиненных. А. Колосков пересказывал слова своего отца — свидетеля тех событий: «Накануне сторонники Троцкого предложили ему, тогда ещё руководителю армии, арестовать Сталина, Зиновьева и других, как изменников делу революции. Разговор произошел вечером. Наступила ночь, но Троцкий не дал ответа. На рассвете Троцкий объявил сподвижникам: он отказывается. Он не может допустить, чтобы партия обвинила его в самом страшном для революционера грехе, в бонапартизме».

Троцкий дрогнул, слабо?.. Вероятнее всего, Троцкий ночью взвесил все «за» и «против» и понял, что, во-первых, его резкие действия могут привести к кровопролитию или даже ко второй гражданской войне; во-вторых, это кровопролитие закончится не в его пользу, а в-третьих, может случиться самое страшное, чего боялся С.М. Дубнов и многие его соплеменники — всё закончится всероссийским, очередным в истории человечества кошмарным еврейским погромом. И всё из-за Бронштейна-Троцкого, который «подставил» свой народ.

Кроме того, было такое впечатление, что существовало некое обоюдное внутрипартийное соглашение — сражаться без пролития крови, потому и Сталин долгие годы, до заварухи 1936-1937 гг., возился с оппозиционерами до неприличия мягко и милосердно — как с детсадовскими шалунами, в то время как любой русский монархист, черносотенец и даже молодой русский поэт с манерами «независимовца» очень быстро получал пулю. И таких, получивших очень быстро пулю — было много тысяч.

Троцкого сняли с военных постов — с поста председателя РВС и наркомвоенмора СССР, — и этим отобрали у него мощную политическую силу, обессилили его совсем. Это сталинское «ограничились» — было коварно издевательским. Ход был прекрасным — якобы сталинисты выбрали «меньшее из двух зол», и многие отметили благородство Сталина.