Жестокие романтики против кровавых гегемонов

В самом конце съезда Сталин сделал красивый примирительный жест: «Руководить партией вне коллегии нельзя. Глупо мечтать об этом после Ильича (аплодисменты), глупо об этом говорить». И пригрозил оппозиции кнутом: «Партия хочет единства, и она добьется его вместе с Каменевым и Зиновьевым, если они этого захотят, без них — если они этого не захотят». И Сталина дружно поддержали депутаты съезда. На этом съезде отчетливо на стороне Сталина выступил Н. Бухарин. И Сталин после съезда поддержал Бухарина во всех его инициативах; в результате чего в 1926 году сильно повысился авторитет и статус Бухарина в партии и стране.

После 14 съезда Зиновьев написал ещё две идеологические работы —  «О большевизации» и «Философия эпохи». В этот период Сталин не был таким жестким, каким стал в 30-х. Сталин не был против публикации работ Зиновьева и более того — он создал бюллетень «Сборник материалов по спорным вопросам», в котором всевозможные оппозиционеры могли опубликовать свои мнения, взгляды и работы. И далее мы увидим — как до 1934 г. (в течение 10-ти лет) Сталин будет мягко возиться со своими упертыми партийными врагами.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1926 год. Новая оппозиция. Антисемитизм против оппозиции и Сталин против антисемитизма

1 января 1926 года Пленум ЦК вновь избрал Сталина в Политбюро и Оргбюро, одновременно продлив его полномочия делегата в исполком Коминтерна. Состав Политбюро увеличили в пользу Сталина до девяти членов, добавили сторонников Сталина — Молотова, Ворошилова и «нейтрального» Калинина. Вроде всё шло хорошо и Сталин с Дзержинским и соратниками могли, особо не отвлекаясь на оппозицию, дальше работать над восстановлением разрушенной страны, но не тут-то было — с первых чисел января 1926 года смело и решительно стала действовать новая оппозиция. Прибыв после 14 съезда в свою вотчину — в Ленинград, Апфельбаум-Зиновьев настроил своё окружение против Сталина, в том числе и партийную молодежь, комсомольцев и фактически в «колыбели всех революций» поднял бунт. «Ленинградская правда» в передовой статье призвала к неподчинению решениям 14 съезда.

Увидев появление новой оппозиции и её активность, взбодрилась и старая оппозиция, в своей книге «Моя жизнь» Троцкий отметил: «В течение 1926 года партийная борьба развивалась с нарастающей интенсивностью. В различных районах Москвы и Ленинграда были созваны тайные собрания при участии рабочих и студентов обоего пола, проходивших группами от двадцати до ста и двухсот человек».

Что оставалось делать Сталину, как усмирить бунт на партийном корабле и нормализовать ситуацию в Ленинграде? Апеллировать к ленинградским коммунистам и комсомольцам он не мог, оставалось попробовать противопоставить им ленинградских рабочих и, в крайнем случае, — армию. И в Ленинград 5 января 1926 года срочно прибыли для агитации рядовых заводских коммунистов Киров, Микоян, Орджоникидзе, и с вокзала они сразу направились на крупные ленинградские заводы с разъяснениями, стали готовить рабочих, «голос народа» к перевыборам их регионального лидера.

Сталин не брезговал воздействовать на «массы» откровенным популизмом, например: «Правильно выражать то, что народ сознает, — это именно и есть то необходимое условие, которое обеспечивает за партией почетную роль основной руководящей силы в системе диктатуры пролетариата», или — Сталин: «Нельзя не вспомнить золотых слов Ленина, сказанных им на 11 съезде нашей партии: в народной массе мы (коммунисты) все же капля в море, и мы можем управлять только тогда, когда правильно выражаем, что народ сознает».

Все усилия не пропали даром — партийную верхушку в Ленинграде «почистили», Апфельбаума-Зиновьева сняли со всех постов, а на его место поставили во главе Ленинграда — Сергея Кирова. 11 января 1926 года сняли и Каменева с постов в СТО и СНК, и поставили на пост наркома внешней и внутренней торговли СССР. С поста финансов сняли Бриллианта-Сокольникова, и вместо него назначили Н.П. Брюханова.

Неудивительно, что обиженная на Сталина «новая оппозиция», также подчеркнуто назвавшая себя — «ленинцы», обвинила Сталина во многих «грехах»: в пособничестве кулачеству, в назначенстве, в дифференциации зарплаты рабочим и в привилегиях партработникам, обвиняли Сталина в торможении ленинского нэпа и, следовательно, — в слабом развитии среднего класса — мелкой буржуазии, вспомнили даже старый добрый трюк Ленина по национальному вопросу и обвинили Сталина в притеснении коммунистов в национальных республиках — «бюрократический режим пытается парализовать это стремление посредством запугивания местным национализмом... отстраняя национальных работников, как коммунистов второго разряда», и соответственно, как и до революции, захвата, — оппозиционеры требовали всеобщего равенства, братства, свободы и демократии.