Жестокие романтики против кровавых гегемонов

Затем, как потом оказалось, эти два брата-перевертыша не афишируя, в глубокой конспирации перешли в лагерь сторонников Бронштейна и стали готовить неожиданный удар «в спину» Сталину на ближайшем — 14 съезде компартии, запланированном на 18-31 декабря 1925 года.

На этом съезде Сталин озвучил свою любимую идею — исходя из того, что СССР «имеет все необходимое для построения полного социалистического общества... — мы должны приложить все силы к тому, чтобы сделать нашу страну страной самостоятельной, независимой, базирующейся на внутреннем рынке. Мы должны строить наше хозяйство так, чтобы наша страна не превратилась в придаток мировой капиталистической системы, чтобы она не была включена в общую систему капиталистического развития как её подсобное предприятие, чтобы наше хозяйство развивалось не как подсобное предприятие мирового капитализма, а как самостоятельная экономическая единица».

Согласитесь — озвученная выше идея Сталина не просто очень актуальна для России и сегодня — в начале 21 века, а — болезненно актуальна, ибо с начала 90-х годов 20-го века правящая демократическая элита превратила Россию в сырьевой придаток мировой капиталистической системы.

Делегаты 14 съезда поддержали эту позицию Сталина и его курс: «держать курс на индустриализацию страны, развитие производства средств производства и образования резервов для экономического маневрирования».

Но этот съезд не получился скучным — «хозяйственным», ибо, как оказалось, Розенфельду-Каменеву и Апфельбауму-Зиновьеву было не до этого. Зиновьев заявил, что в рамках внутрипартийной демократии ему необходим в Ленинграде свой печатный орган — журнал «Большевик». Сталин, скорее всего, был готов к их предательству и поступил осторожно: «Вопрос, поставленный Зиновьевым, об организации в Ленинграде специального журнала под названием «Большевик» с редакцией в составе Зиновьева, Сафарова, Бардина, Саркиса и Тарханова. Мы не согласились с этим, заявив, что такой журнал, параллельный московскому «Большевику», неминуемо превратится в орган группы, во фракционный орган оппозиции».

На съезде началась горячая дискуссия, в ходе которой сторонники Каменева и Зиновьева — Моисей Лашевич и Бриллиант-Сокольников предложили реформировать секретариат, который узурпировал слишком много власти, а в конце съезда Каменев озвучил главный свой замысел — необходимо снять с поста генерального секретаря Сталина, потому что «товарищ Сталин не может выполнять роль объединителя большевикского штаба. Мы против единоначалия, мы против того, чтобы создавать вождя». На их стороне выступила и «тяжелая артиллерия» — Н. Крупская. И, казалось бы — новым недругам Сталина хватает сил чтобы снять Сталина, но неожиданно резко и дружно в защиту Сталина выступили делегаты съезда, и последние фразы на эту тему Каменева утонули в многочисленных громких криках с мест: «Неверно! Чепуха! Раскрыли карты! Мы не дадим вам командных высот». И это не был результат аппаратных игр Сталина, как многие уверяют, и на съезде не кричали «подсадные утки» — поскольку Сталина поддержали партийные делегаты с разных городов СССР.

Видя такую дружную поддержку делегатов съезда, Сталин вначале обезоружил недругов своей прямотой: «Каменев говорил одно, тянул в одну сторону, Зиновьев говорил другое, тянул в другую сторону, Лaшевич — третье, Сокольников — четвертое. Но, несмотря на разногласие, все они сходились на одном. Их платформа — это реформа Секретариата ЦК. Это странно и смешно, но это факт». А затем в очередной раз Сталин расчетливо сыграл на публику: «Если товарищи настаивают, я готов очистить место без шума и дискуссии». И очередной раз расчувствовавшиеся делегаты съезда дружно отбросили эту идею. Сталин уже не первый раз успешно на съездах и пленумах публично отказывался от роли лидера, вождя, — и все его дружно упрашивали не уходить, не покидать несчастных «сирот» — этот прием давно был опробован в российской истории царем Иваном Грозным и Б. Годуновым, который укреплял положение лидера, придавал ему ещё большую легитимность и главное, — расширял права. Как Сталин с гордостью утверждал — он хорошо знал историю России.

В конце 14 съезда делегаты осудили инициативы «новой оппозиции», а Сталин ввёл в состав новых членов: Политбюро: Молотова, Калинина и Ворошилова, поскольку в Политбюро были Каменев и Зиновьев. Пожалуй, теперь, в борьбе против прогнозируемого «еврейского триумвирата», — в подборе и выдвижении своих сторонников национальность для Сталина имела немаловажное значение.