Жестокие вкусняшки

– Это удар ниже пояса, сержант Векслер. – Я окончательно вышла из себя. – И, кстати, вы ошибаетесь. Я бросила в карман это перо до того, как обнаружила тело Агаты. И я совершенно забыла о нем, а вспомнила лишь прошлой ночью, когда случайно нашла его в кармане. Чем я занимаюсь? Вы подозреваете моего отчима в убийстве. И, как дочь полицейского, я понимаю почему, понимаю, как вы пришли к этому, и не держу на вас зла. Однако я также в курсе, что в условиях переработок и низких зарплат полиции выгоднее закрыть дело по максимально простой схеме. – Я пыталась говорить спокойно, но мне это не удалось и я все равно продолжила повышать голос. – И если верить тому, что рассказал мне Лео, у меня есть основания для беспокойства. У Сида в морозилке лежала мертвая сова, на которую запрещено охотиться. Может быть, убийство Агаты вовсе не связано с кайфкейками или ее попытками шантажировать Барри и других людей. Может быть, дело в ее любовнике-браконьере.

Выражение лица Брэнсона менялось несколько раз на протяжении моей тирады, в конце его глаза расширились от удивления.

– Агата встречалась с Сидом?

– Да.

Он поежился:

– Я только что представил себе их, и лучше бы я этого не делал.

Мое раздражение не позволило свести все к шуточкам.

– Послушайте-ка. Я обнаружила то, о чем вы и понятия не имели, просто задавая людям вопросы.

Брэнсон вздохнул и слегка улыбнулся, его тон впервые стал снисходительным.

– Эта деталь никак не поможет вашему отчиму. Сид умер много месяцев назад. От сердечного приступа, его никто не убивал. Агата была убита на кухне, где она готовила свои кайфкейки. В этом же помещении женщина выращивала марихуану в подвале. Помещением владеет ваш отчим, которого, как известно, Агата пыталась шантажировать. Могу с уверенностью сказать вам, что убийство Агаты никак не связано с этим пером.

– Ну вы не можете всерьез полагать, что Барри убил кого-то! – Мои ногти вонзились в кожу ладоней.

– Нет, я так не думаю, – сказал Брэнсон, не меняя тона. – Но, несмотря на то что я профессионал в своем деле, я все-таки иногда ошибаюсь. И именно потому, что я профессионал, Барри по-прежнему в списке подозреваемых. В очень коротком списке.

– Именно. Профессионал вы или нет, вы ошибаетесь и ищете не в том направлении. – Я расправила плечи и подняла подбородок. – Кто-то же должен бегать и собирать факты. А если я не могу доверять полиции, то я сделаю это сама.

– Фред, – Брэнсон говорил сквозь зубы, – я понимаю, что вы хотите спасти доброе имя Барри, и понимаю, что ваш отец был детективом, поэтому вы чувствуете… что вправе претендовать на эту роль… – Он выглядел чуть ли не виноватым, когда произносил последнюю фразу, но это не ослабило эффекта. – Как я уже сказал, я профессионал в своем деле, и поэтому неважно, нравитесь вы мне или нет. Если вы продолжите в том же духе, я привлеку вас к ответственности за воспрепятствование расследованию. Вам нужно остановиться и предоставить возможность полиции заниматься своим делом.

– А вы были в курсе, что это Сид начал бизнес с кайфкейками? Он покупал марихуану в «Зеленом обжоре» в Лайонсе, а Агата отговорила его от этого. Вы знаете, что именно она подбила Сида выращивать марихуану, чтобы заработать побольше?

То ли из-за темперамента, то ли из-за желания оправдать расследование, которое я провела, слова выскакивали сами собой, я уже не могла забрать их обратно. Я пообещала себе, что никому не буду рассказывать эти детали, если они не помогут спасти доброе имя Барри. Я точно не знала, какие будут последствия, но мне не хотелось подставлять Эдди и его дело, ведь он был так добр ко мне и к Барри.

Ярость отразилась на лице Брэнсона, он сжал суповую ложку так сильно, что она дрогнула и звякнула о тарелку..

– Что?!

– Я все сказала! – Я не собиралась повторять все это. Нет.

Его ноздри раздувались.

– Этот мелкий проныра был одним из тех, кто поставлял наркоту в мой город?

Не могу сказать точно почему, но я чувствовала необходимость защитить Эдди.

– Вы упускаете самое главное. Сид был организатором, а затем за дело взялась Агата. Неизвестно, чем еще она занималась и сколько нажила врагов. Барри – лишь один из многих. И я остаюсь при своем мнении, ибо я просто общаясь с людьми, нахожу такие факты, о которых полиция и понятия не имеет. Так что не надо просить меня оставить все это, если у меня получается лучше, чем у вас.

Брэнсон казался мне стройным, мускулистым, когда он был в форме. Но когда он задрожал от гнева, эта иллюзия развеялась. Казалось, ярость изгнала из него всю силу. И хотя я не перестала чувствовать себя в безопасности рядом с Брэнсоном, я уже не была полностью уверена, насколько он предсказуем.

После нескольких секунд напряженного молчания все еще трясущийся от гнева Брэнсон встал, руки его были сжаты в кулаки.