Жестокий 2. Тебе не сбежать

– Это очень трогательно. Как и то, что ты сейчас возьмёшь в руку ствол и направишь его Егору в лоб. А потом нажмёшь на курок. Сделай ему последнюю услугу, избавь его от мучений. Потому что, если ты этого не сделаешь, его будут пытать, пока сам не сдохнет, – свободной рукой он тянется назад за пояс своих джинсов и, достав серебристый пистолет с тиснением наподобие арабской вязи, вкладывает его в мою занемевшую ладонь.

– Нет… – Он что, правда, думает, я это сделаю? – Я не буду, – мотаю головой, одёргивая руку, а Басаев ловко перехватывает пистолет за дуло и снова суёт мне его рукоятью вперёд. Моя рука леденеет от касания к оружию, и в жилах от ужаса стынет кровь. – Не буду, сказала! – дёргаюсь, чтобы освободиться, но тщетно, его хватка, словно стальные тиски.

– Будешь! – шипит мне на ухо, явно получая удовольствие от этого кошмара. – Бери ствол, а то вторая пуля будет твоей! Ну! – он отпускает меня, когда хватаю пистолет, делает шаг назад, а я крепко сжимаю оружие обеими руками. – Целься ему в голову, – слышу позади указание садиста и… Поворачиваюсь к нему, направляя пистолет в голову, только уже Басаеву.

– Хорошая идея, – произношу дрожащими губами и, закрыв глаза, нажимаю на курок.

Кто-то бьёт меня в спину, прямо между лопаток, мгновенно выбивая воздух из лёгких, и я хриплю, падая на колени. Убила ли я Имрана? Не могу посмотреть, потому что меня неумолимо притягивает к полу и звенит в ушах. А когда падаю на холодный бетон, закрываются глаза.

– Прости, Егор… Я виновата. Прости…

Но отключиться мне не дают. Кто-то переворачивает меня на спину, хлопает по щекам.

– Нет, красивая. Так быстро не получится. Смотри на меня! Смотри! – ударяет по лицу, я открываю глаза.

– Я же… Я убила тебя. Я же убила тебя, подонок, – неужели мы оба погибли, и теперь мне предстоит коротать с этой сволочью целую вечность? Или я промахнулась?

– Это было бы слишком просто, – скалится мерзавец и отрывает меня от пола. – Встань! Бери ствол и мочи его. Иначе, я сначала завалю его, а потом и тебя.

Словно куклу ставит меня на ноги, поворачивает к Егору. Передо мной оказывается тот же проклятый пистолет, и я хнычу, не в силах вырваться. Теперь Имран удерживает меня за волосы, больно их натягивая.

– Давай, Злата! Я готов, давай! – слышу голос Егора, но из-за слёз не вижу его лица.

– Я не буду! Не буду этого делать, Имран! Слышишь, ты, мразь, можешь меня на куски порезать, но я не буду этого делать!

– Уверена? – слышу его змеиное шипение над ухом.

– Уверена! Я не ты! Я не испачкаю свои руки в крови невинных людей!

Тут же слышу выстрел. Он грохочет совсем рядом, и я не сразу понимаю, что произошло. Доходит лишь тогда, когда тело Егора безвольно обмякает на цепях.

– Твоя очередь, – Басаев рывком разворачивает меня к себе, и висок обжигает горячее дуло. Дуло того пистолета, из которого только что был убит Егор Мирный, мой друг, мой неудавшийся спаситель…

– Не… надо… Про…шу… – я теряю возможность говорить, как и дышать и чувствовать что-либо, кроме жуткого, пробирающего до костей ужаса. Он и меня сейчас… Вот здесь, в этом подвале. И моё тело упадёт рядом с телом Егора… – Не… надо… – это последнее, на что меня хватает, но перед тем, как отключиться, я вижу ухмылку Имрана. – Будь ты…

– Тшшш. Не надо этих громких слов, – он вдруг убирает пистолет за пояс, хватает меня за лицо. – Это твоя вина. Ты его грохнула. И если ещё раз решишь за моей спиной вертеть перед кем-то жопой, вспомни этот день. Вспомни, к чему приводят такие поступки. Ты принадлежишь мне, слышишь меня, сучка? И ни один мужик больше не притронется к тебе. Или сдохнет, как псина. Запомни это! – рычит мне в лицо, встряхивая. – Запомни!

ГЛАВА 15

Прихожу в себя уже утром, о чём свидетельствует яркий свет, льющийся из окна. Я в спальне Имрана, и от осознания этого к горлу стремительно подступает тошнотворный ком. Скатившись с кровати, бегу к унитазу и едва успеваю упасть перед ним на колени, как из меня выливается поток желчи и остатков вчерашнего ужина. Ужина, после которого Имран на моих глазах застрелил Егора. Новый спазм, и я, согнувшись пополам, вою от боли и страха.

Почему? Почему он не сделал того же со мной? На это может быть только одна причина… Он не наигрался, и меня ждут куда большие пытки. Я ошиблась, когда предположила, что в этом чудовище осталась хоть капля человечности. Он даже не зверь. Звери не истребляют своих сородичей ради удовольствия.

Меня долго рвёт, а после появляется желание помыться. Смыть с себя ту кровь, что пролилась по моей вине. Хотя и понимаю, что теперь уж никогда не очиститься…

Стаскиваю с себя грязные, провонявшие потом и порохом вещи, и залезаю в душевую кабину. Сползаю по стенке вниз и, нажав на кнопку, закрываю глаза.

Поток воды, хлынувшей на голову, сначала отрезвляет, а затем немного расслабляет. Насколько, разумеется, я могу расслабиться.