Жестокий 2. Тебе не сбежать

– Я не знаю, что тебе ответить, Маш. Ты не просто предала меня, не просто бросила. Ты испоганила мне всё, чего я добилась без вас с матерью. И пусть добилась я немногого… Но у меня что-то да было. А теперь… Посмотри на меня. Скажи, кого ты видишь перед собой?

– Свою сестру. Свою мелочь. Тебя, Златка. Я вижу тебя. И то, что они с тобой сделали… Это моя вина, да. Наша вина. Но ты – это всё ещё ты. Не опускай руки. Я сделаю всё, чтобы вытащить тебя отсюда. Слышишь? Я поговорю с Имраном, и он тебя отпустит. Мы забудем про эту проклятую месть… Мы как-нибудь решим всё это.

Усмехаюсь. С болью и слезами на глазах. Она так ничего и не поняла. Думает, можно переспать с тем, что они со мной сотворили, а наутро проснуться и всё вычеркнуть. Будто сон кошмарный увидела, не более.

– Уходи, Маш. И больше не приходи ко мне. Я не хочу тебя видеть, – я не истерю, не повышаю голос. У меня просто нет на это сил. Я очень сильно устала. От них, от их игр в страшных мстителей. От их чудовищных поступков и нелепых оправданий. Устала. Нет… Не так.

Заебалась.

Жду, пока сестра уйдёт, и мысленно благодарю её, что не докучает своими пустыми извинениями, не давит и не пытается продолжить этот бессмысленный разговор. Мне нужно отдохнуть. Совсем немного. Как следует отоспаться, съесть чего-нибудь жирного и сладкого, переварить всё, что со мной произошло, и, быть может, найти сестре какое-нибудь оправдание. Чисто для себя. Чтобы не было так больно.

ГЛАВА 21

Прошло три дня. Три дня, которые я потратила на размышления и поиски хоть какого-нибудь решения. Но оно не пришло. Ни решение, ни свежая мысль меня так и не посетили. А вот Басаев, несмотря на мои пожелания перед его отъездом, всё-таки вернулся.

Вернулся и прямо с порога застукал меня идущую из кухни в спальню. Теперь, когда я была вольна передвигаться по всей территории дома без провожатых, ко мне, наконец, вернулся аппетит. Наверное, ещё сыграл свою роль тот факт, что я больше не чувствовала на себе вкрадчивых взглядов прислуги. То ли я к ним привыкла, то ли они ко мне. Мы иногда встречались в коридоре или в моей спальне, когда молчаливая женщина в платке приходила убираться. Иногда я видела уборщицу и повара. Все тихие, почти незаметные. Будто зашуганные. Хотя это как раз неудивительно.

Он застывает у двери, швырнув пальто прислуге, и долго буравит меня пристальным взглядом, словно до этого не видел по меньшей мере год. Нет, он ищет во мне не перемены. Он ищет во мне знакомые черты. Наши общие черты с Машкой. А их таки немало, о чём и говорил его тёмный, злобный взгляд с самого начала.

Стою и я. Словно в пол вросла. Мысленно перебираю на себе одежду. Джинсы, тёплая толстовка, волосы собраны в небрежный пучок. Во мне нет ничего сексуального или хотя бы намекающего на кокетство. И я этому очень рада, хотя когда-то, в прошлой жизни, мне нравилось, когда мужчины обращали на меня внимание.

Что ж, то время прошло. Теперь я жутко боюсь внимания…

Спустя минуту Имран приближается ко мне. Всё той же хищной, якобы ленивой походкой.

Склоняет голову набок, полные губы кривятся от фирменной гаденькой усмешки. Поддевает указательным пальцем мой подбородок, приподнимая лицо.

– Это ничего не меняет. Поняла? Ничего. Ты моя шлюха. И мне плевать, чья ты сестра, жена, родственница или подруга. Ты моя сучка красивая, – мне в лицо дохает алкоголем, и от этого запаха снова начинает мутить. Кажется, таким образом проявляется аллергия на Басаева. Всё правильно. Так и должно быть. Меня должно воротить от них.

– Как скажешь, мудак, – проговариваю каждое слово тихо, но чётко, а Басаев вздыхает, качает головой.

– Всё такая же дерзкая. А у меня всё никак не находится время, чтобы преподать тебе пару уроков. Может, сегодня вечером. Я как раз буду свободен, – рассуждает так, словно беседует сам с собой. Думает вслух.

– И что вечером? Снова будешь издеваться? – я стараюсь выглядеть равнодушно, но он, конечно же, замечает, как начинают дрожать мои руки, в которых я держу поднос с фруктами.

– Не бойся, красивая. Больно не сделаю. Мы ведь с тобой теперь почти родственники, – снова паскудная ухмылочка, и он уходит, будто в ту же секунду забыв о моём существовании.

– Подонок, – шиплю ему вслед. Кто бы знал, как сильно я ненавижу его.

И её. Ту, которая до сих пор ничего не сделала, чтобы помочь мне. Я всё ещё в плену, всё ещё в бандитских лапах.

***

Это было неожиданно. То, чего Имран не мог предвидеть. Наверное, просто чересчур доверял Машке в своё время. А та не стеснялась врать.

Что ж, себе хуже сделала. Себе и своей сестре.

Теперь это не его проблема.

Сбросил очередной вызов от Машки и закрыл глаза, откидываясь на спинку кресла. В дверь кабинета постучали; судя по тяжести кулака, Ваха пожаловал.

– Войди!

Дверь открылась, и фигура громилы заняла весь проём.

– Добрый день, шеф. Звали?

Открыл глаза, окинул здоровяка хмурым взглядом.

– Звал, Ваха. Звал. Проходи, располагайся. Поболтаем. Нам ведь есть, о чём поболтать?

Тот поморщился, но порог перешагнул.

– Я знаю, что накосячил, Имран Валидович. Готов понести наказание.