Читаем Жестокий континент. Европа после Второй мировой войны полностью

Власти английской зоны оккупации, которая не граничила ни с одной из стран, депортировавших немцев, располагали немного большим количеством времени на подготовку. Осенью и зимой 1945 г. англичане организовали операцию по приему нескольких миллионов беженцев под кодовым названием «Ласточка». В период между февралем 1946 г. и октябрем 1947 г. восемь поездов курсировали между Щецином и Любеком, каждый состоял из крытых товарных вагонов общей вместимостью 2 тысячи человек. Другие поезда везли беженцев из Калавски в Мариенталь, Альверсдорф и Фридланд, с апреля 1946 г. беженцев перевозили в Любек еще и по морю. Таким способом в английскую зону почти каждый день в течение полутора лет перевозили около 6 тысяч «восточных» немцев. К концу десятилетия здесь поселились более 4,25 миллиона приезжих.

Южнее американцы продолжали принимать беженцев из Чехословакии, Венгрии, Румынии и Югославии – более 3,5 миллиона человек в общей сложности. Тамошние власти пытались справляться, однако в начале 1950-х гг. сотни тысяч человек все еще томились в лагерях для беженцев.

По данным генерала Люциуса Д. Клея, американского военного коменданта в Западной Германии, приток беженцев увеличил население английской и американской зон Западной Германии более чем на 23 %.

В Восточной Германии, по данным ее первого президента Вильгельма Пика, прирост населения составил 25 %. Для Германии (за исключением французской зоны, которая приняла сравнительно немного беженцев) это было на грани катастрофы. Большинство городов стояли в руинах из-за бомбардировок союзников во время войны, и разрушенная инфраструктура страны не могла справиться с потоком беженцев. Тысячи беженцев умерли вскоре после приезда, потому что не смогли найти кров, медицинскую помощь или пищу, чтобы поддержать свои силы после всех скитаний.

Те, кто испытывал затруднения в трудоустройстве или интеграции в немецком обществе – главным образом больные, пожилые или овдовевшие женщины с детьми, – могли рассчитывать лишь на несколько лет проживания в лагерях для беженцев. Условия жизни там были иногда немногим лучше, чем убежище в разрушенных зданиях. Например, в отчете о посещении лагеря в Дингольфинге представителями баварского Красного Креста зафиксировано большое количество инвалидов и людей, больных туберкулезом, живущих в условиях большой скученности. У них не было приличной обуви, одежды или постельных принадлежностей. В другом лагере в Шперлхаммере стены бараков приходилось обклеивать картоном, чтобы защититься от просачивающейся воды.

Существовали, кроме того, местные и психологические проблемы, с которыми сталкивались беженцы. На людей с востока или из Судетской области другие немцы иногда смотрели как на иностранцев, и между ними часто возникали конфликты. Генерал Клей в 1950 г. написал: «Отделенный от Германии многими поколениями, изгнанник даже говорил на другом языке. У него уже не было общих обычаев и традиций с немцами, и он не думал о Германии как о родине. Он не мог убедить себя в том, что изгнан навсегда; его глаза, мысли и надежды постоянно обращались в сторону дома».

По словам одного мужчины, депортированного из Венгрии, его товарищи по изгнанию испытывали трудности, устраиваясь в новой жизни, «не только потому, что оставили свои родные места и практически все свое материальное имущество, но и потому, что утратили понимание того, кто они такие». Социал-демократ Герман Брилль писал, что беженцы, которых он видел, переживали глубочайший шок. «Они полностью потеряли почву под ногами. То, что считается у нас само собой разумеющимся, – чувство безопасности, вытекающее из жизненного опыта, определенное личное ощущение свободы и человеческого достоинства – все это ушло». В июле 1946 г. в советском докладе о политических событиях в Лейпциге говорилось, что беженцы пребывают в «глубоко подавленном состоянии» и «в высшей степени безразличны к событиям в жизни любой группы населения Лейпцига». Неспособные привыкнуть к новой среде, они не делали ничего, только мечтали о возвращении на родину своих предков по ту сторону границы.

ТОТАЛЬНАЯ ВЫСЫЛКА

Право на возвращение – вот в чем этим немцам будет отказано. Их высылка с самого начала задумывалась постоянной, с мыслью об этом установили еще более строгий пограничный контроль: немцам будет разрешено уехать, но не разрешено вернуться.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 знаменитых чудес света
100 знаменитых чудес света

Еще во времена античности появилось описание семи древних сооружений: египетских пирамид; «висячих садов» Семирамиды; храма Артемиды в Эфесе; статуи Зевса Олимпийского; Мавзолея в Галикарнасе; Колосса на острове Родос и маяка на острове Форос, — которые и были названы чудесами света. Время шло, менялись взгляды и вкусы людей, и уже другие сооружения причислялись к чудесам света: «падающая башня» в Пизе, Кельнский собор и многие другие. Даже в ХIХ, ХХ и ХХI веке список продолжал расширяться: теперь чудесами света называют Суэцкий и Панамский каналы, Эйфелеву башню, здание Сиднейской оперы и туннель под Ла-Маншем. О 100 самых знаменитых чудесах света мы и расскажем читателю.

Анна Эдуардовна Ермановская

Документальная литература / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное