Жестокое эхо войны

В районе полудня в сарай вошли два бандита. Один остался у двери, второй поставил перед пленником армейский котелок и алюминиевую кружку. В котелке парила пшенная каша на молоке, в кружке плескался крепко заваренный чай. Закрыв за собой дверь и перебросившись парой слов с часовым, бандиты ушли.

Покряхтев, Васильков кое-как принял сидячее положение, вооружился ложкой и начал медленно есть…

Каша показалась ему очень вкусной. Наверное, потому, что давненько не ел и жутко проголодался. Или же бандитам стряпала знатная кухарка.

Потягивая из кружки сладкий чай, он вспоминал короткое пребывание перед бандитской троицей. Главарем, несомненно, являлся пожилой мужик с аккуратными темными усиками и шрамом на лице в виде перевернутой буквы «С». Когда он говорил, все остальные замолкали. Его приказы исполнялись молниеносно.

Следующий по возрасту наверняка был его заместителем, правой рукой. Человеком, которому главарь делегировал часть каких-то важных полномочий.

Теперь юнец. Этот, скорее всего, попал в верхушку банды случайно. К примеру, потому, что был родственником пожилого главаря. Сыном или племянником. Да, он определенно походил на родственника: основные черты его лица – овал, брови, нос, контуры губ, подбородок – заметно повторяли внешность пожилого.

Еще Сашка разглядел стоявшие под окном вдоль стенки стопки «личных дел». Стало быть, военкомат бандиты штурмовали из-за них. Что же, цель нападения ясна. И время для него выбрано грамотно – когда работа по обработке была завершена, оставалась только сверка.

Что же еще?.. Ах да! Несколько папок лежало на краю стола, рядом с ними белели листы общего списка. Значит, бандиты приступили к их изучению.

Васильков усмехнулся: «Без посторонней помощи бандиты разобраться в трехзначном коде не смогут. Кодом отмечены лицевые обложки всех «личных дел», и такой же стоит в списке напротив каждой фамилии. Да, код у бандитов имеется, а как насчет ключа к нему? Они пользуются услугами неизвестного осведомителя, иначе вовек бы не узнали о работе с «личными делами» в Таганском военкомате. Но знаком ли их осведомитель с секретом кода – вот в чем вопрос! Уверен, что нет, если меня не добили в старом корпусе и приволокли сюда…»

Для Сашки это был реальный шанс уцелеть, а не быть закопанным в саду. Ну, или хотя бы оттянуть время своей казни.

«Да, самим бандитам полностью расшифровать код не удастся, – уверенно заключил Васильков. – Они потратят пару недель, переворошат все «дела», но сумеют добраться до смысла разве что первых двух цифр. Эти цифры обозначают физическое состояние и военные заслуги, что вряд ли заинтересует пожилого главаря с усиками и шрамом. Ему нужна суть третьей цифры, а ее без архивных документов из Верховного суда и Военного трибунала не получить…»

* * *

На некоторое время Александра оставили в покое. Правда, и пожрать не принесли ни вечером, ни ночью, ни утром. Ну, да он по этому поводу не переживал – за ночь отлежался, выспался. А к голодухе он был привычный. В рейдах за «языками» порой толком не ели по несколько суток. Сухари, вода да ягода с куста – вот и весь рацион.

Часовой у сарая сменился. Дурацкой песни о жареном цыпленке больше никто не затягивал.

Часов в девять утра за ним снова пришел «бородавочник» с помощником и повел в дом. Ситуация повторилась – за столом сидели те же персонажи, только вместо яичницы с салом на столе перед ними лежала развернутая карта Москвы и несколько папок с захваченными «личными делами». Карта была очень подробная, с прорисовкой каждого квартала и дома. Точно такая же висела на стене в рабочем кабинете группы Старцева на Петровке.

– Сегодня слышишь или как? – поинтересовался пожилой со шрамом.

По интонации Васильков понял, на что намекает главарь. Дескать, не сговоримся – опять отправишься в сарай с намятыми боками.

Покрутив головой, майор показал пальцем на ухо и пожал плечами.

Юнец моментально начал закипать, но пожилой утихомирил его:

– Остынь, Лаврушка. Пленных допрашивать – не марку держать^[40]. Тут к каждому особый подход требуется. Пойди спроси погромче, что означают написанные на папках цифры…

Пока юный мерзавец громко повторял вопрос в самое ухо, Васильков пытался рассмотреть карту. Это был план центральной части Москвы. Причем довольно подробный. Александр стоял против светившего в окошко солнца; лучи заливали бумагу, видно было неважно. Все, что удалось рассмотреть, – это нанесенные от руки пунктирные линии и разноцветные стрелки. А вот улицы с пунктиром и стрелками Сашка пока не узнавал.

– Н-не надо так к-кричать. У меня г-голова рас-раскалывается, – поморщился Васильков.

Юнец аж подпрыгнул от злости:

– Ты посмотри на него, Дед Сафрон! Разреши, я ему харю отшлифую!

– Потом отшлифуешь, – отрезал пожилой. – По делу надобно прежде выяснить!

Схватив со стола папку и тыча в белый прямоугольник с шифром, юнец заорал прямо в лицо:

– Что за цифири?! Что за цифири, я тебя спрашиваю?!

– Д-дай сюда, – выхватил Васильков папку.