Жестокое эхо войны

«Если бы сейчас налетел штормовой ветер и брызнул ливень, я бы попытал судьбу под раскаты грома», – сокрушался Васильков. Но, как назло, погода стояла тихая и жаркая. Ни ветра, ни туч. В чистом небе светило солнце, в неподвижных кронах деревьев задорно щебетали пичуги.

Расстроенный, Сашка вздохнул и хотел было завалиться на солому, но часовой у дощатой стены вдруг закашлялся, матюгнулся, смачно харкнул и… зачем-то потопал к дому.

Сашка мигом приник к щели и, глядя ему в спину, встревожился: «Куда это он намылился? Ни разу до этого не оставлял поста, а тут на тебе… Может, пошел хлебнуть водички? Или решил отвлечься на обед? Час-то обеденный…» Так или иначе, момент для побега был подходящий.

Стены и крыша сарая были сработаны на совесть. Майор не раз присматривался к доскам, ощупывал их. И понял: без шума и грохота совладать с ними не получится. Сейчас бы хорошо инструмент – фомку или ломик. Ничего подобного под рукой не было. Оставалась дверь.

Дождавшись, пока охранявший сарай бандит скроется в сенях, Васильков подскочил к двери и подергал ее. Щеколда и крепившие ее гвозди были надежные.

Он подергал сильнее. Доски издали глухой стон, металл щеколды дважды лязгнул. Это уже было опасно. Вторая попытка побега за день могла стать роковой.

«Что, если шумнуть, но только один раз? Разбежаться и со всей дури долбануть дверь плечом? – подумал майор. И сразу отверг этот план: – Выбить ее, может, и получится, но грохот переполошит всю усадьбу. Забор я перелезть не успею – слишком высокий. Пока буду карабкаться, блатные меня изрешетят».

Тут же, кстати, он вспомнил об ушибленном колене. Тело тоже поднывало, Сашка ощущал его как один большой синяк.

Растерянно озираясь по сторонам, Васильков задрал голову и вдруг увидел позабытое удилище, лежащее на поперечных балках под крышей.

«Интересно, а сохранился ли крючок? Поплавок вижу».

Он дотянулся до удилища, снял его с балок и внимательно осмотрел. Когда длинную ровную ветку срезали с дерева, она была упругой, надежной. Ловить таким удилищем небольшую рыбу, наверное, было одно удовольствие. Но теперь оно настолько высохло, что от любого неосторожного движения готово было сломаться пополам.

Грузило с крючком оказались на месте. Вынув жало из древесины, майор осмотрел его со всех сторон и даже попробовал согнуть. Металл крючка не проржавел.

Первым делом Сашка отцепил леску, а удилище вернул на прежнее место. Затем он опустил по леске свинцовый шарик грузила до самого крючка и, подойдя к двери, прошептал:

– Ну что, попробуем порыбачить? Поговаривают, будто бы Бог не засчитывает в счет жизни время, проведенное на рыбалке. Проверим…

* * *

Легковушка вернулась далеко за полдень. Помимо уже знакомых бандитов из машины вышли два новых персонажа.

Несколько секунд они робко топтались посреди двора, и Сашке удалось разглядеть их внешность. Один походил на обыкновенного трудягу – в засаленных штанах, с выгоревшими бровями, взъерошенными редкими волосами и конопатой рожей. Второй – сутулый, с натруженными руками и необычайно уставшим лицом. «Кашевар, – окрестил его про себя Васильков за светлую рубаху и завернутые по локоть рукава. – Белый колпак на голову и – вылитый повар!»

Мужик и вправду походил на повара. Покуда его не окликнули и не позвали в дом, он стоял посреди двора и как-то странно озирался по сторонам – испуганно, недоверчиво, с опаской, будто попал в непривычный и чужой для себя мир.

Часа в четыре пара прежних бандитов снова куда-то умотала на машине. К заходу солнца ситуация повторилась.

– Еще двое, – отметил Васильков, продолжая следить за обстановкой.

В последний раз легковушка покинула двор, когда стемнело. Сашка уже не вставал с соломы. Надоело. Ничего нового во дворе он не увидит. Закинув руки за голову, он таращился в полумрак, прислушивался к звукам.

Бандиты трудились в поте лица, пополняя свои ряды. Но явно не теми, кого хотели…

Увы, как он ни старался, с побегом в полдень ничего не вышло. Просунув в щель над дверью леску, он опустил грузило с крючком до уровня щеколды и, наблюдая через вертикальную щель, попытался подцепить заветный металлический рычажок.

Промучившись минут десять, он сумел это сделать.

Теперь предстояло отвести рычажок с подвижной частью назад. Аккуратно, затаив дыхание и не ослабляя натяг лески, Сашка переместил ее по верхней щели и стал тянуть.

Не получалось. Подвижная часть будто приросла к корпусу щеколды. То ли была плохо смазана, то ли изначально двигалась в пазах туго. В конце концов леска порвалась, крючок с грузилом упали в пыль перед дверью.

Чертыхнувшись, Васильков отыскал длинную соломинку, лег у двери на живот и принялся доставать потерянные принадлежности. Кое-как заполучив их обратно, он связал леску надежным узлом и начал все заново…