Жестокое эхо войны

Второй раз Сашка бился с проклятой щеколдой почти четверть часа. Но опять ничего не выходило. Он и тянул, и подергивал леску. Отпускал и снова тянул. Бесполезно. А когда удалось достать соломинкой грузило с крючком во второй раз, хлопнула дверь в доме и на крыльце возник часовой. Доедая на ходу кусок хлеба, он вразвалку направился к сараю.

Сашке ничего не оставалось, как прикопать кусок лески в углу сарая и в отчаянии упасть на солому.

* * *

Посреди ночи Александр внезапно открыл глаза и, таращась в темноту, принял сидячее положение.

– Понял. Кажется, я понял… – пробормотал он, прокручивая картинки, которые привиделись ему в полудреме.

Днем, если не брать в расчет две неудачные попытки побега, ему удалось неплохо отдохнуть. Поэтому с наступлением ночи он долго не мог заснуть: вздыхал, ворочался, изучал облепившую его со всех сторон темень. Потом балансировал между сном и явью. Вроде бы спал, но мозг продолжал работать, порождая причудливые мысли. И вот одна из них заставила майора вскочить.

«Почему я не сообразил раньше! – Васильков поскреб небритый подбородок. – Почему? Хотя… что проку от моего соображения? Днем раньше, днем позже. Ничего бы не поменялось, если бы я вообще об этом не догадался…»

А дело было вот в чем. Во время последнего допроса портсигар главаря лежал на карте, отсвечивая в солнечных лучах золотым боком. То ли нарочно, то ли случайно под портсигаром оказался небольшой район на севере столицы. Именно в этом районе находилось здание недавно закрытого Фонда обороны.

Сашка знал, что от Фонда ежедневно в одно и то же время отъезжал инкассаторский броневик с крупной суммой денег. Об этом как-то обмолвился Иван, когда они обсуждали оперативное расследование нападения на инкассаторов. Каждый день бронеавтомобиль направлялся в одно из отделений Государственного банка. Пунктиром на карте бандиты обозначили начальный этап маршрута.

«Теперь все понятно. Главарь готовит повторное нападение на броневик с деньгами. Вот оно что! Значит, эта банда имеет отношение и к первому налету…»

Он осторожно потрогал шишку на темечке. Она жутко болела, запекшаяся кровь спутала волосы на затылке.

* * *

Все было готово к завтрашнему налету. Но Дед Сафрон, как всегда, сомневался, перепроверял. Такая у него была полезная привычка – делать все наверняка.

– Сколько дней вы пасли броневик в прошлый раз? – Он остановился посреди тенистой аллеи Самотечного бульвара.

– Да, почитай, две недели, – моментально выдал Беспалый. – Полмесяца заставлял огольцов гулять по маршруту в разной одежде. Водили его от площади Борьбы, по Божедомке и Самотечной до Садового кольца. Поначалу разузнали время выезда, потом выясняли маршрут.

– Полмесяца – это немало, – удовлетворился ответом Сафрон. – На север Москвы он мотался из Фонда только раз в неделю?

– По вторникам.

– Стало быть, завтра – в пятницу – он, как тот курьерский, проедет обычным маршрутом мимо бульвара по Самотечной?

Беспалый боднул раскаленный воздух чубатой головой:

– Отвечаю! Ну, разве что поломается или еще какая напасть случится.

– Надеюсь, не случится…

Они приехали в этот район час назад и не спеша прохаживались по улицам, снова и снова раскладывая завтрашнее дело по полочкам. Прошвырнулись мимо точек, где будут поджидать сигнала разбитые попарно кореша. Поглазели на тот отрезок тротуара вдоль больших окон галантерейного магазина, где Валька Неукладов должен встретить броневик гранатами. Проверили улочки и переулки, по которым предстоит смываться по завершении дела.

Район им понравился безлюдной тишиной, обилием зелени и кривыми переулками. Их здесь была целая прорва! Адриановский, несколько номерных Самотечных, Волконских, Лаврских, Троицких; четыре Мещанских улицы, мало отличавшихся размерами от переулков.

Прохожие здесь почти не встречались. А те, что изредка появлялись, ни за что бы не догадались, кто такие эти двое. Одеты они были прилично. Который постарше, держал в руках свернутую трубочкой газету, из нагрудного кармана его пиджака торчал краешек светлого платка. Младший был чисто выбрит и благоухал одеколоном. Разговаривали мужчины тихо, обсуждая свои, явно мирные, дела.

– Мы отлично подготовились, завтра вскроем эту жестянку, – уверенно заявил Беспалый.

На сей раз Дед Сафрон возражать не стал.

– Наш Штабист потрудился на славу, – согласился он. – Дельце проработано до мелочей, все расписано по секундам. Должно выгореть.

– Жаль, не было у меня такого Штабиста! Я бы и корешей сохранил, и делишек серьезных провернул бы с десяток. Озолотился бы!

– Штабист – это наша удача. Надобно его беречь.

– Он завтра с нами?

– Нет. Я запретил ему участвовать в этом деле – пусть посидит на хате, отдохнет.

Беспалый кивнул. Дед, щелкнув портсигаром, предложил напарнику папиросу. Свернув на узкую липовую аллею, остановились, закурили.

– Одно меня гложет, – выпустил Сафрон клуб дыма.

– Забыли чего?

– Нет. Я про новобранцев. Жиденькие они какие-то, неживые. Азарта я в их глазах не разглядел.

Не все, видать, нравилось в них и Беспалому. Однако делать из этого трагедию он не стал.