Жестокое царство

Она в недоумении, как могли их заметить, ведь они буквально ползли во мраке, и она старалась осматривать каждый дюйм вокруг, чтобы не наступить на какой-нибудь сухой лист. Она помнит также неосвещенное кафе «Коала», мимо которого они проходили на пути из леса, и детскую зону с перевернутыми стульями, без признаков жизни, но, разумеется, там тоже могли находиться работники зоопарка. Они могли забиться в кухню или спрятаться за кассовыми аппаратами, всего в нескольких шагах от того места, где она дотронулась рукой до двери. Может быть, она прошла мимо десятка людей, спрятавшихся в безопасных местах и наблюдавших за ними сквозь темные окна, и, может быть, все они без единого звука позволили им пройти мимо.

К ней тянутся крошечные пальчики, ребенок машет ручками.

Она могла бы им сказать. Ее мучает эта мысль. Она могла бы рассказать им о ребенке, могла бы даже принести его сюда, освободить себя от греха. Но она говорит себе, что не сделает этого, ведь если ее убьют, что станет с Линкольном? А вдруг эта комната не такая уж звуконепроницаемая и кричащий ребенок навлечет смерть на них всех? Но не эти причины заставляют ее молчать.

Она не может представить себе, как скажет им. Не может представить, как скажет кому бы то ни было.

Ей отвечает Кайлин:

– Я услышала торговый автомат. Через стену доходит вибрация. Иногда я хожу туда в перерыв и покупаю что-нибудь, а потому знаю звук работающего автомата. Вот я и выглянула и увидела, как вы заходите в заросли. Я немного выждала, собираясь перехватить вас, когда вы будете проходить мимо двери, но вы все не выходили. Тогда я открыла дверь и привела вас сюда. Там небезопасно.

Джоан никак не может понять девушку. С этими крекерами и непрерывной беспечной болтовней она не тянет на героиню. Но чтобы привести их в безопасное место, она рисковала своей жизнью. Это не подлежит сомнению.

Кайлин сметает с джинсов крошки:

– Обещаю, они не проберутся сюда. Не надо беспокоиться.

Может быть, девушка и не героиня, но и не глупышка. Наверное, она просто самоуверенна, как многие шестнадцатилетние подростки. Она вновь трясет своими волосами, перебрасывая их с одного плеча на другое. Вперед-назад, вперед-назад.

Джоан отводит взгляд. Ей лучше не смотреть на девушку. Учительница ведет себя правильно: сидит, прикрыв глаза. Молчаливая и отстраненная. Она по-прежнему держит в руке нетронутый крекер, теребя его, как талисман.

Потом, словно чувствуя взгляд Джоан, учительница открывает глаза.

– Все будет хорошо, – произносит она спокойным и слегка снисходительным тоном, и Джоан недоумевает, почему она заговорила именно сейчас и зачем выбрала эти слова.

– Будет ли? – пожалуй, более резко, чем следует, откликается Джоан.

– Господь не подверг бы нас этим испытаниям, только чтобы дать умереть, – произносит учительница.

Джоан принужденно улыбается. Она не собирается говорить этой женщине, что не верит, будто сюда их привел Господь. Что все это означает? Не он ли привел сюда и вооруженных бандитов? Те мертвые тела на асфальте – это Господь направлял их, что ли?

– До сих пор нам везет. – Учительница потирает колено. – Кто-то нас оберегает.

– Замечательная мысль, – говорит Джоан, и теперь снисходительный тон уже у нее.

А суть в том, что Джоан не нравится чересчур аккуратная прическа этой женщины и ее наивные слова, но не вина учительницы, что она верит во всякие глупости.

Джоан делает вторую попытку.

– Хорошо, что вы так думаете, – произносит она на этот раз более дружелюбно.

Она признательна женщине за то, что та, к ее чести, лишь кивает и снова прикрывает глаза.

Линкольн бросает на пол пустой пакет и вскакивает на ноги. Похоже, он вполне освоился и скачками перемещается к дальней стене, где, скорее всего, споткнется о крышку открытой коробки одноразовых тарелок. Но приятно видеть, что он оторвался от нее.

– Ты сейчас споткнешься о ту коробку, – предупреждает его Джоан.

– Нет, не споткнусь.

Она наблюдает за ним, а рядом с ней девушка трясет волосами.

– Знаете, что всегда делал мой папа? – говорит Кайлин. – Мы, бывало, играем в прятки…

– Ты можешь помолчать?! – прерывает ее Джоан. – Ради бога! Хоть немного помолчи, пожалуйста!

Едва эти слова срываются с ее языка, как она начинает жалеть о том, что сказала, но потом замечает выражение на лице Линкольна, и все становится еще хуже.

– Мама… – произносит он, глядя на нее огромными глазами.

Джоан переводит дух. Ей кажется, она никогда не видела, чтобы он был в ней разочарован. Учительница тоже неодобрительно смотрит на нее. А на лице Кайлин написана обида.

– Я знаю, что много болтаю. Извините меня.

– Нет, это ты меня извини. Не надо было мне этого говорить. Давай расскажи о своем папе.

Джоан не ожидает, что девушка продолжит рассказ. И какая-то часть ее существа надеется, что Кайлин, будучи чувствительным и злопамятным подростком, надуется и замолчит. Но нет, девушка, очевидно, отходчива.