Жестокое царство

До нее доходит, что она не чувствует руку от плеча до кисти. Может быть, это должно ее беспокоить, но в данный момент это настоящее благословение. Она все так же следует за шумом воды, и в темноте едва не попадает ногой в ручей. Скользя по листьям, она скашивает глаза на воду – углубление в лесной почве. Будь у нее обе ноги в порядке, она легко могла бы перепрыгнуть через этот ручей.

Хотя ручей узкий, у него крутой берег в несколько футов высотой. К тому же она не знает, какая у него глубина. Это мерцающая чернота. Ей показалось, она видит маленький мостик чуть дальше ниже или выше по течению. Она не представляет, кому мог бы здесь понадобиться мостик, но это путь к Линкольну. И опять же, надо ли ей перебираться через ручей? Линкольн на этом берегу ручья или на противоположном? Злясь на себя, она трет лоб, ведь ей нужно сосредоточиться, проявить смекалку…

Она вновь слышит в лесу шаги, хотя была уверена, что они потеряли ее след. Она слышит, как они подходят, и вновь вспоминает отца, вспоминает, как он огромными ручищами откручивал голубям головы.

Линкольн, Линкольн, Линкольн. Их ноги, шурша листьями, тоже выпевают его имя.

И тогда она видит две шагающие тени. Они ближе, чем она предполагала. Ей некогда высматривать Робби Монтгомери. И она припадает к земле.

Скоро их сапоги раздавят ее, как ту птичку. Положив ладони плашмя на землю, она отталкивается от земли и катится по берегу ручья, стараясь, чтобы сначала в воду вошли ноги.

Потом без звука уходит под воду.

От холода у нее перехватывает дыхание, и она зажмуривает глаза, чтобы не потерять контактные линзы, а иначе она ничего не увидит. Потом проводит рукой по глазам, моргает и открывает их. Упираясь ногами в дно, она наконец может сориентироваться. Если бы она стояла в полный рост, вода доходила бы ей до колен, но она распростерта почти горизонтально, почти полностью погрузилась в воду. Ей не видно того, что находится за откосом берега ручья. Ее скрывают темные тени. Она погружает руки в воду и, касаясь мягкого дна ручья, начинает перебирать руками, как тюлень, двигаясь вперед.

Она думает: если бы ее заметили, то уже были бы выстрелы.

Холодная вода обострила все ее ощущения. Она чувствует каждый отпечаток, который оставляет на дне ручья, каждый камешек, придавленный коленом, каждый фонтанчик воды на щеке, чувствует, что с каждым движением приближается к мосту. И еще она думает: если не умрет, то будет считать себя очень умной. Она сможет вот так добраться до Линкольна – вплавь, не издавая ни звука. Надо лишь, чтобы бандиты прошли мимо, и тогда она сможет пойти вниз по течению на поиски Линкольна.

Она добирается до моста за несколько секунд, затем переворачивается на спину и забивается в нишу под мостом. Головой она касается деревянных досок. Ей все так же холодно, и она обнимает руками колени. Руку ее задевают мягкие плети – речные водоросли? Ей не нравится, что она не видит того, что под водой, но это означает, что те люди тоже ничего не видят.

Кроме журчания воды, других звуков не слышно. Она пригибается ниже. В воде теплее, чем на воздухе. Мостик имеет арочный свод, и она выглядывает в полукруглый зазор между деревянным настилом и водой.

Вот они идут. На берегу ручья показались две пары ног. Выше их коленей она не видит ничего, все заслоняет мостик. Одна пара ног перепрыгивает через ручей – длинный, легкий прыжок, сначала приземляется одна нога, потом другая. Она рада, что человек либо не заметил мост, либо решил, что ему мост ни к чему. Она ждет, когда прыгнет вторая пара ног, но эти ноги не двигаются.

Давай, думает она. Давай.

Но второй человек не пересекает ручей. А первый делает обратный прыжок через воду – его позвали? – и встает рядом со вторым мужчиной. Наверное, хотят переговорить.

Вряд ли они стояли бы здесь, если бы заметили ее. Если только это опять не игра. Пытаются выманить ее из укрытия. Она соскальзывает ниже, повернув голову и опустив щеку в воду, отчего мужчины становятся видны ей целиком. Они стоят к ней спиной, у одного плотная комплекция и мешковатая куртка. Робби Монтгомери. Второй меньше ростом, с узкими плечами. Вероятно, друг Робби.

Значит, вот они. Их двое.

А где-то там учительница, и девушка, и Линкольн, и безликий монстр в броне, и, как она надеется, полиция. Где-то там кричащий младенец в мусорном баке и пропавшая мать. Джоан размышляет о своем сыне и его многочисленных пластмассовых человечках и о том, что эти человечки иногда оказываются не там, где ожидаешь. Иногда Тор заваливается за диванную подушку, и звездой шоу становится Железный Человек. Иногда у Джокера отваливается рука, поэтому злодеем становится Ядовитый Плющ. Ты меняешь актерский состав. Придумываешь новые эпизоды.