Жезл маршала. Василевский

   — Я намаялся за эти дни, Георгий, — признался Александр Михайлович. — Под Прохоровкой было такое сражение, что и не передать словами. Это надо видеть! Сотни горевших немецких танков! Горели там, к сожалению, и наши машины.

   — Война, Саша, и чем жёстче идут бои, тем больше потерь, — грустно произнёс Жуков. — Пока ты не убыл на Юго-Западный фронт, я хотел бы ознакомиться с делами здесь, на Воронежском фронте. Сядем за стол, пусть начальник штаба разложит карты, а ты введи меня в курс принятых тобой решений.

Василевский вызвал начальника штаба и попросил дать ему все документы. Жукову достаточно было взглянуть на карту, и обстановка стала ему ясна. Он одобрил всё, что сделал Василевский для усиления фронта. Жуков, как он писал в своих мемуарах, «полностью согласился с мероприятиями и решениями Василевского».

   — Ты знаешь, Георгий, я очень переживал за Ватутина, когда во время оборонительного боя по 6-й и 7-й гвардейским армиям фронта немцы в первый день нанесли удар тремя танковыми корпусами и двумя армейскими. А по обороне центрального фронта немцы ударили лишь тремя корпусами. Так что Николай Фёдорович ныне герой, хотя перед сражением тебе и мне пощекотал нервы.

Жуков мягко сказал:

   — Я был у Рокоссовского, он всё знает и даже сам тревожился за Ватутина — устоят ли его войска. И я и он в курсе того, что ты и твой подопечный Ватутин пережили неделю назад. Ну, а главное то, что наши бойцы не дали себя словить!

Когда 15 июля в контрнаступление включился и Центральный фронт, Василевский уже находился в штабе Юго-Западного фронта и вместе с его командующим генералом Малиновским, членом Военного совета генералом Желтовым и начальником штаба генералом Корженевичем обсуждал план предстоящих боевых действий фронта.

   — Вы надолго к нам? — спросил его Малиновский.

   — Вот решим с тобой, Родион Яковлевич, все вопросы, а там видно будет, — небрежно обронил Александр Михайлович. — Ты же знаешь, в чьём подчинении я нахожусь. Вчера по приказу Верховного был на Воронежском фронте, теперь туда прибыл Жуков, а меня Сталин направил к тебе. Дня три поработаю у вас, а там как он решит. Ситуация на фронте заваривается всё круче, и Верховный беспокоится, как бы нам не оплошать.

   — И всё же нам бы хотелось, Александр Михайлович, чтобы вы подольше побыли у нас, — добродушно сказал до этого молчавший член Военного совета генерал Желтов.

   — Буду сидеть у вас, пока не позвонит Верховный, — улыбнулся Василевский.

Но Сталин позвонил Василевскому и, выслушав его доклад по Юго-Западному фронту, спросил:

   — Что будете делать вечером?

   — Намерен с руководством фронта поработать на оперативной карте. Ситуация на всех участках фронта не сегодня-завтра весь ма осложнится, и важно всё предусмотреть.

   — Вы сами так решили или вас попросил Родионов (псевдоним Малиновского)?

   — Оба так решили...

   — Хорошо, поработайте с руководством фронта, — согласился Верховный. — А завтра к вечеру поезжайте на Воронежский фронт к Ротмистрову. Там будет и Юрьев (псевдоним Жукова). К вам на фронт прибыли танки, как мне доложил ваш заместитель генерал Антонов. Ими надо восполнить потери у Ротмистрова. Немцы это делают быстро, даже в ходе сражения, а мы плетёмся в хвосте. И помните, — в голосе Верховного послышалась угроза, — если вы и Юрьев не укрепите фронты танками, я строго спрошу с вас.

   — Будет исполнено, товарищ Иванов! — коротко отрапортовал Василевский, хотя от «обещаний» вождя на душе у него скребли кошки.

До глубокой ночи он и генерал армии Малиновский занимались войсками фронта, решали, какие и куда направить соединения, чем укрепить фланги и надо ли в центр ставить танки. А на рассвете, наскоро попив чаю, Василевский вылетел на КП командующего 5-й гвардейской танковой армии генерала Ротмистрова. На всех участках Курской дуги шли ожесточённые бои. Горели сотни вражеских танков, самоходных орудий. Немцы, ощутив на себе силу ударов войск Красной Армии, теперь сами переходили к обороне, они по-прежнему сражались упорно и дерзко.

   — И всё же мы взяли верх над противником! — весело заявил Ротмистров, когда, встретив в штабе Василевского, поведал ему о подробностях недавнего боя. — Я хочу сказать вам от всего сердца большое спасибо за заботу в моей танковой армии, товарищ маршал. Машины я снова получил, и в достаточном количестве. Так и доложите товарищу Сталину, что мы себя не пощадим, но врага на Курской дуге добьём!

   — Павел Алексеевич, не мне надо говорить спасибо, а нашему Верховному Главнокомандующему, — улыбнулся Василевский. — Он очень ценит то, как вы сражаетесь с врагом, и я приехал к вам по его личному распоряжению. Говорит: «Срочно поезжайте на Воронежский фронт к Ротмистрову, ему, возможно, нужна ваша помощь».

   — Да? — удивился генерал. Усы у него качнулись. — Вот не знал, что моя персона привлечёт внимание товарища Сталина.