Жезл маршала. Василевский

Пять суток Василевский находился на КП Ротмистрова. Спал урывками. Зато ему довелось быть свидетелем крупнейшего танкового сражения южнее Прохоровки, в тридцати километрах от Белгорода, которое произошло на рассвете 12 июля на южном фасе Курской дуги. Как ни пытались немцы пробить брешь во второй полосе обороны, им это не удалось, хотя на отдельных участках они вклинились в советские позиции. Глубокой ночью Василевский вернулся с передовой и, наскоро перекусив, сел писать донесение Верховному. Он не сгущал краски, сообщал о том, что сам делал и что видел. Он не скрывал, что противник продолжает на фронте Ротмистрова и Жадова массовые танковые атаки и контратаки. Враг не отказался от мысли прорваться на Обоянь и далее на Курск, добиваясь этого какой угодно ценой. «Вчера сам лично наблюдал к юго-западу от Прохоровки танковый бой наших 18-го и 29-го корпусов с более чем двумястами танков противника в контратаке, — телеграфировал Василевский Сталину. — Одновременно в сражении приняли участие сотни орудий и все имеющиеся у нас РСы (реактивные установки). В результате поле боя в течение часа было усеяно горящими немецкими и нашими танками... Не исключена здесь и завтра возможность встречного танкового сражения. Против Воронежского фронта продолжают действовать не менее одиннадцати танковых дивизий, систематически пополняемых танками. Опрошенные сегодня пленные показали, что 19-я танковая дивизия на сегодня имеет в строю около 70 танков, дивизия «Рейх» — до 100 танков, хотя последняя после 5.VII.43 уже дважды пополнялась».

   — Вы ещё не спите? — В комнату начальника Генштаба заглянул командарм Ротмистров.

Василевский с трудом заставил себя улыбнуться, но губы от жары пересохли, и улыбка получилась какой-то вымученной.

   — Отправил Верховному телеграмму и теперь вот жду. Возможно, он сразу же ответит.

   — Мои разведчики захватили «языка» — офицера из дивизии СС, и я только что допросил его, — сказал Ротмистров. — Он заявил, что в ночь на двенадцатое июля немцы вновь начнут наступление.

   — Почему мне не доложил, что будешь допрашивать пленного?

   — Вы отдыхали, и я не стал вас тревожить, — смутился Ротмистров.

   — Тогда мотай на ус, Павел Алексеевич, и не теряй зря время, — посоветовал ему Александр Михайлович. — Кстати, танки получил?

   — Получил, и немало. Боезапас тоже получили... Сейчас приглашаю к себе комдивов, хочу с ними поговорить... Вы не желаете сказать им слово?

   — Сам решай. Если надо — я готов!

   — Очень даже надо. Вы маршал, начальник Генштаба и представитель Ставки. Кого ещё слушать бойцам?..

В ночь на 12 июля Василевский долго не ложился отдыхать. Если верить пленному немецкому офицеру из дивизии СС, в три часа ночи танки пойдут в атаку на наши позиции. На часах уже три, а на переднем крае мёртвая тишина! Прошло ещё два напряжённых часа. Пять утра... И вдруг тёмное небо раскололи орудийные залпы и багряные сполохи осветили всё окрест.

Вражеские атаки, однако, были отбиты. А на другой день и наступление против орловской группировки врага перешли Брянский и Западный фронты. С командного пункта 69-й армии генерала Крюченкина Василевский связался по телефону с командующим Брянским фронтом генералом Поповым, уточнил у него ряд моментов, а в заключение сказал:

   — Марков (псевдоним Попова), ты не забыл, как недавно мы с тобой шагали на передовой? Не забыл... Молодец, Маркиан! А что ты мне обещал, помнишь? Сражаться с высоким накалом! Так что не подведи нашего предка Кутузова. Операцию-то Верховный, как ты помнишь, назвал в его честь... Понял? Ну, с Богом, Маркиан!

Василевский положил трубку на аппарат и в дверях блиндажа увидел... маршала Жукова!

   — Что, твои подопечные на Центральном фронте уже разбили врага и ты пришёл мне на помощь? — усмехнулся Василевский.

   — Да нет же, Саша! — улыбнулся Жуков. — Я был на КП Брянского фронта, и туда позвонил Верховный. Он приказал мне срочно вылететь в район Прохоровки и принять на себя координацию действий Воронежского и Степного фронтов. Я сразу же в самолёт — и к Ватутину. Даже тебе не было времени позвонить. Как тут дела, всё хорошо?

   — Теперь — да, а было хуже, когда под Прохоровной на Ротмистрова навалились немецкие танки, были среди них и «игры» и «пантеры», но все они нашли здесь свою могилу.

Жуков поделился с Василевским своими мыслями. 7 июля он был на Обонянском направлении, и в первой же атаке бойцы уничтожили до двухсот вражеских танков.

   — А когда немцы бросили танки против наших 6-й гвардейской и 1-й танковой армий, такое завертелось, что и смотреть было страшно! — сознался Георгий Константинович. — Шли танк на танк. Немцы оставили на поле боя около трёхсот машин. Кровавая схватка, скажу тебе... Но я рад, что наши танкисты нанесли врагу весьма чувствительные удары. — Он помолчал. — Ты куда сейчас?

Василевский ответил, что Верховный велел ему выехать на Юго-Западный фронт к генералу Малиновскому, организовать там наступательные действия. А начать их надо с переходом Воронежского и Степного фронтов в контрнаступление.