Жезл маршала. Василевский

(Этого, однако, не случилось, но узнал об этом Сталин лишь 5 марта 1945 года, когда Берия вручил ему вот этот документ: «В конце января с.г. 1-м Белорусским фронтом была освобождена из немецкого лагеря группа югославских офицеров. Среди освобождённых — генерал югославской жандармерии Стефанович, который рассказал следующее. В лагере «Х-С» г. Любек содержался ст. л-т Джугашвили Яков, а также сын премьер-министра Франции Леона Блюма капитан Роберт Блюм и другие. Джугашвили и Блюм содержались в одной камере. Стефанович раз 15 заходил к Джугашвили, предлагал материальную помощь, но тот отказывался, вёл себя независимо и гордо. Не вставал перед немецкими офицерами, подвергаясь за это карцеру. «Газетные сплетни немцев обо мне — ложь», — говорил Джугашвили. Был уверен в победе СССР. Написал мне свой адрес в Москве: ул. Грановского, д. 3, кв. 84».

Сталин дважды прочёл записку, потом вызвал Берия. Кивнув на документ, он грустно сказал:

   — Я мог ожидать чего угодно, только не этого... Мой сын, советский командир-артиллерист, с буржуа Блюмом в одной камере!

   — Иосиф, твой сын попал не в рай, а в плен! Немцы даже не пытали его.

   — Почему?

   — Видимо, надеялись, что со временем сломят его и он станет на них работать. Теперь ясно как божий день, что те листовки, одну из которых прислал в пакете Жданов, — выдумка фашистов. Яков до конца остался верен присяге, которую давал... — А.3.).

Сталин сидел за столом неподвижно, грустный, о чём-то размышляя. Смотрел то в окно, за которым куражился озорной ветер, гоняя по небу тучи, то мельком бросал взгляд на Василевского.

   — На войне, конечно, жизнь иная, чем в тылу, — нарушил он молчание. — Там гибнут люди, и каждый умирает по-разному. Кого пуля сшибла с ног, кого осколок снаряда или мины задел... А мой Яков целым и невредимым попал в плен. Как вспомню, так у меня от этой мысли душа каменеет.

   — Плен — это не трагедия, — философски заметил Василевский. — Хуже, когда человек сознательно предаёт Родину, как это сделал генерал Власов.

   — Не говорите мне об этом подлеце! И я и Жуков так в нём ошиблись!..

Василевский встал, взял со стола свою папку, нагнулся за рюкзаком с «трофеями», но Верховный сказал:

   — Пусть останется здесь, он мне ещё нужен... Наверное, в Генштабе накопились неотложные дела? — спросил он. — Сколько вам надо времени, чтобы решить их?

   — Два-три дня, потом я снова улечу на фронт.

   — Два дня, и не больше! — отрезал Сталин. — Перед выездом позвоните мне...

Домой Василевский пришёл под вечер. Катя готовила ужин. Увидев его, она мягко улыбнулась, глаза загорелись, словно из них сыпались искорки. Она быстро шагнула к нему и поцеловала в щёку.

   — С приездом, милый! Я так рада, что ты выкроил время побыть дома!

   — А где Игорёк?

   — На музыке, скоро пойду за ним. Преподавательница довольна им, говорит, старательный малыш, и слух у него есть.

Александр Михайлович открыл саквояж, вынул из него небольшой свёрток и отдал жене:

   — Это тебе!

Она развернула его и ахнула:

   — Боже, какая прелесть! Где ты её взял? Таких я в Москве не видела!

Это была белая, как морская пена, роза с яркими красными прожилками на лепестках.

   — Красота-то какая, а? — Катя вновь его поцеловала. — Спасибо, дорогой, спасибо! — И тут же вскинула на него глаза: — Скажи, по какому случаю ты вдруг принёс розу?

   — Эх ты, синеглазка, как величает тебя мой друг Жуков. Не догадалась? В этот день восемь лет назад ты родила Игорька!

   — Боже, какой ты умница, Саша! — воскликнула жена. — Я и не подумала об этом...

Он обнял её, но в это время позвонил писатель Толстой.

   — Александр Михайлович, добрый день! Я решился побеспокоить вас, извините, если отвлёк от важных дел.

   — Что вы, Алексей Николаевич! — весело отозвался Василевский. — Я недавно закончил перечитывать ваш роман «Хождение по мукам». Сильная вещь!

Толстой сообщил, что за роман он получил Государственную премию СССР и перевёл её на строительство танка «Иван Грозный».

   — Хочу просить вас, чтобы завод как можно скорее сделал танк. Можете мне помочь?

   — Завтра же решу этот вопрос. Подберём мы и экипаж танка.

   — Но перед отправкой танка на фронт я хотел бы сказать экипажу несколько слов, — попросил Толстой. — Это реально?

   — Разумеется, Алексей Николаевич.

   — Вы так любезны, товарищ Василевский, я тронут вашим вниманием. До встречи!

(Танк «Иван Грозный» храбро сражался с гитлеровцами, он дошёл до Берлина, но поздравить с победой экипаж танка Толстой не успел: в 1945 году он умер. — А.3.).

Сталин выпил чаю, потом поручил Поскрёбышеву вызвать к нему Берия.

Лаврентий Павлович явился быстро, он даже улыбнулся. Сталин кивнул на угол у двери, где лежал рюкзак с «трофеями»:

   — Вытащи из него всё, что там есть!

Берия увидел куски белой парусины, сильно пахнувшие краской и бензином.

   — Что это?