Жезл маршала. Василевский

   — Не начать ли нам в ночь на пятое июля артиллерийско-авиационную подготовку? Немцы займут исходное положение, и мы своим огнём накроем их!

   — Я тоже об этом подумал, Николай Фёдорович. Рискнём! Отдавай приказ артиллеристам и лётчикам!..

Тысячи орудий залпами раскололи небо, и где-то там, на немецких позициях, гулко рвались снаряды. Василевскому представилось яркое зрелище. Грохотали тяжёлые орудия, реактивные снаряды «катюш» огненными стрелами чертили небо, отовсюду слышался непрерывный гул наших самолётов, взрывы бомб.

   — Вот это симфония! — произнёс Ватутин. Он радовался как мальчишка, хватал поочерёдно трубки телефонов и отдавал различные приказы командирам артиллерийских частей.

Контрподготовка, как выяснилось позднее, дала исключительный эффект, враг понёс большие потери в живой силе и технике, была дезорганизована подготовленная немцами система артиллерийского огня, нарушено управление войсками; понесла потери вражеская авиация на аэродромах...

Так началась битва на Курской дуге. В разгар сражения позвонил Сталин.

   — Началось? — спросил он Василевского.

   — Да, товарищ Иванов (псевдоним Сталина). — У Юрьева (псевдоним Жукова) тоже завязались тяжёлые бои, я только что звонил ему. Немцы пытаются сокрушить нашу оборону, но войска держат свои позиции.

   — Хорошо, докладывайте мне чаще, — подчеркнул Верховный.

«Выстоять бы ребятам, а там легче будет», — вздохнул Василевский, наблюдая в бинокль за действиями наших артиллерийских расчётов.

   — Товарищ командующий! — услышал он голос начальника штаба фронта генерала Иванова. — Из района Стрелецкий—Тамаровка—Зыбино—Трефиловка немцы бросили на наши позиции более пятисот танков! Об этом сообщил на КП самолёт-разведчик.

   — Семён Павлович, — отозвался Ватутин, — прикажи артиллеристам усилить огонь, бить прямой наводкой и снарядов не жалеть!..

Первая вражеская атака была отбита, и Василевский, прильнув к стереотрубе, увидел на поле горящие танки, среди них дымились хвалёные «тигры» и «пантеры».

   — Хорошо горят, вот только много от них копоти! — весело произнёс маршал.

На какое-то время установилась тишина. Но Василевский знал, что эта тишина обманчива и продлится недолго. И вот она, буря, — в бинокль он рассмотрел, как на поле снова появились танки с чёрными крестами на броне. Они шли уступом, быстро, казалось, их не остановить.

   — До чёрта! — ругнулся Ватутин, наблюдая за ними в бинокль.

Но на танки обрушился град снарядов нашей артиллерии, и многие из них застыли на месте. Одни горели, объятые чёрным дымом, другие повернули обратно. Лишь до десятка «тигров», вырвавшись из огня и дыма, мчались на наши позиции. Раздалось сразу несколько орудийных залпов, и снаряды накрыли их.

   — Меткие у тебя артиллеристы, Николай Фёдорович! — крикнул Василевский, не отрываясь от стереотрубы.

Он не вмешивался в действия генерала Ватутина, пока тот быстро принимал необходимые решения. Оборона фронта оставалась для врага неприступной. Вскоре, однако, немцам удалось прорвать позиции 52-й стрелковой дивизии полковника Некрасова и занять населённые пункты Березов, Гремучий, Быково, Вознесенский. Стрелковая дивизия полковника Баксова отошла на рубеж Красный Починок, оставив село Черкасское. Ватутин распорядился послать туда танки. Огорчил Василевского и командующий 5-й танковой армией генерал Ротмистров, сражающийся на Прохоровском направлении: у него были большие потери.

   — Что там у Павла Алексеевича? — спросил Василевский.

   — Танковая атака немцев идёт одна за другой, и Ротмистрову приходится нелегко.

В штаб фронта позвонил Верховный:

   — Как у вас дела, товарищ Николаев (псевдоним Ватутина)?

   — Сражаемся! — бодро ответил тот. — Немцы бросили против нас сотни танков, из них половина «тигров» и «пантер». Особенно достаётся генералам Ротмистрову и Жадову, командующему 5-й гвардейской армией.

   — Александров (псевдоним Василевского) рядом? Дайте ему трубку.

   — Слушаю вас, товарищ Иванов (псевдоним Сталина)! — гулко отозвался Василевский.

   — Срочно отправляйтесь к Ротмистрову и Жадову, — сказал Сталин. — Помогите им на месте. Жду вашего доклада!

   — Вас понял, еду! — Александр Михайлович тут же стал собираться в дорогу.

В штаб 5-й гвардейской танковой армии он прибыл под вечер. Тепло поздоровался с генералом Ротмистровым. Павел Алексеевич был суров, его глаза горели. Он гордился тем, что его люди сражаются дерзко, упорно, но в душе таилась мысль: выстоят ли?

   — Немцы прут вовсю, атака за атакой, — сокрушался он. — Где только Манштейн набрал столько машин? У меня танков вдвое меньше!

   — Танки тебе дадим! — Василевский прошёл в блиндаж, снял реглан и сел за деревянный стол. — Где начальник штаба? Давай его сюда! Карту на стол! Поглядим, где наши позиции, а где вражеские...