Жиган

В следующее мгновение прапорщик сорвал с него куртку и принялся тщательно ощупывать ее, проверяя каждый шов. Куртка полетела на пол.

— Снимай остальное.

Жиган стащил с себя прохоря, расстегнул и снял брюки. Шмональщик тут же схватил сапог и, сунув в него руку, полез под подкладку. Правда, перед этим он вытащил что-то из кармана собственных галифе. Но этого Жиган не видел.

— Вот, Килибаев, — победоносно заорал прапорщик, вытаскивая из сапога маленькую бумажку, сложенную в несколько раз. Учись, как надо проводить обыск.

Жиган осторожно повернул голову вполоборота и увидел, что прапорщик разворачивает фиолетовую купюру с профилем Ильича.

— Осужденный Панфилов, это что такое? — Шмональщик ткнул Жигану под нос двадцатипятирублевку. — Предметы, запрещенные к хранению? Килибаев!

— Я, товарищ прапорщик!

— Зови сюда капитана Самсонова! И быстро! Чтобы одна нога здесь, другая там!

— Есть, товарищ прапорщик! Солдат, грохоча кирзовыми сапогами, побежал по коридору. Конечно, это была провокация. Никаких денег Жиган в сапоге не хранил. Да и неоткуда им было взяться.

Не прошло и минуты, как в коридоре в сопровождении солдата появился дежурный по ШИЗО капитан Самсонов. Этого офицера Жиган видел один раз в жизни, месяц назад — в тот день, когда он прибыл в колонию.

Сейчас лицо Самсонова лучилось такой радостью, будто он спешил на встречу со старым другом.

— Вот, товарищ капитан, — доложил ему прапорщик, — у осужденного Панфилова обнаружены запрещенные к хранению предметы.

Капитан принялся внимательно разглядывать бумажку со всех сторон, будто надеялся найти на ней сделанное тайнописью сообщение. Потом он сунул двадцатипятку в карман и остановился за спиной у Жигана, дыша ему прямо в ухо.

От Самсонова пахло «Тройным» одеколоном, смешанным почему-то с ароматом гуталина. Наверное, недавно сапоги чистил.

— Откуда деньги, Панфилов?

Жиган почувствовал, как в груди у него начинает кипеть.

— Какие деньги, гражданин начальник? — едва сдерживаясь, проговорил он. — Я тут уже месяц парюсь.

— Мне тоже интересно, — с нажимом проговорил Самсонов. — Как это ты умудрился пронести сюда денежные знаки?

— Ничего не знаю, гражданин начальник. Меня обыскивали месяц назад.

— Значит, плохо искали, — мстительно сказал Самсонов. — Ты, оказывается, хитрее, чем я думал. Где ты при первом обыске прятал деньги? В жопе? Может, у тебя там еще что-нибудь есть?

Самсонов отступил на шаг и приказал прапорщику:

— Давайте-ка по полной программе.

Шмоналыцику явно не хотелось копаться в заднем проходе осужденного Панфилова, потому он приказал солдату:

— Килибаев, провести полный личный досмотр.

Такого унижения Жиган перенести не мог. Мало того, что этот сучий потрох, кусок поганый, подкинул ему деньги, так ему этого мало.

— Нет у меня ничего, — зло бросил Жиган.

— Не оборачиваться! — завопил Самсонов. — Что вы ждете, прапорщик? Ставьте его раком! Бойцы, быстро сюда!

Солдаты, проводившие обыск камеры, по команде капитана бросились в коридор. Прапорщик первым схватил Жигана за руку и попытался вывернуть ее. Этого Жиган стерпеть не мог. Он резко обернулся и выдернул руку.

Прапорщик явно не ожидал такой прыти от заключенного, целый месяц сидевшего на хлебе и воде. Он отпрянул и, задыхаясь от возмущения, выпалил:

— Ах, ты! Да я тебя!

Капитан Самсонов тут же отступил назад и, подначивая прапорщика, крикнул:

— Давай, Бульдозер, меси его!

Жиган наверняка был единственным из заключенных исправительно-трудовой колонии № 6, кто не знал прапорщика Матвеева по кличке Бульдозер.

Он проводил в колонии все шмоны и отличался особенной ненавистью к зекам. Одно время Бульдозеру довелось служить в Соликамской зоне «Белый лебедь», где применяются особенно изуверские методы по отношению к содержащимся там ворам в законе и авторитетам.

Матвеев не переносил непочтительного отношения к себе. Поведение Жигана его просто взбесило.

Он кинулся на заключенного, как разъяренный бык на матадора.

Однако впервые в своей жизни Бульдозер получил отпор. В общем, Жиган ничего особенного не делал. Когда прапорщик с глухим рычанием бросился вперед, Жиган инстинктивно выставил вперед ногу. Бульдозер наткнулся пахом на колено, перегнулся пополам и осел.

Солдаты, столпившиеся в узком коридоре, ошеломленно замерли.

— Ну, что вы смотрите? — заорал Самсонов.

Однако ни один из бойцов, несмотря на окрик, не рискнул подступиться к зеку. Среди них не было ни одного, кто мог бы ростом или телосложением равняться Жигану. Одно слово — внутренние войска.

Эти недомерки, как цыплята, напуганно жались друг к другу, в то время как Жиган сжал кулаки и наклонил голову, глядя на них исподлобья.

И тут Бульдозер бросился вперед, словно оправдывая свою кличку. Он протаранил головой живот заключенного, Жиган врезался спиной в стену.

Однако он не зря поддерживал форму. Вмиг напрягшиеся мышцы брюшного пресса выдержали удар, и Бульдозер не смог сбить ему дыхание.

Уже не теряя контроля над ситуацией, Жиган резко рубанул прапорщика локтем по затылку. Теряя сознание, Бульдозер рухнул на пол под ноги Жигана.