Жил-был мозг

Я голоден, страшно, ужасно, безконечно голоден. Женщина видит и отчаянно, вскидывает лицо к Полноликой, будто зная, что та – единственная, кто может посочувствовать ей и помочь. Мда-а.., у нас с этой дамочкой много общего!

Окинув взглядом крохотную планету под ногами, окольцованную тротуаром, сутулую спину своего спутника, меня, фонарь и звездный океан, вспененный вокруг, она зажмурилась, полагая, по-видимому, что я намерен сейчас наброситься и съесть её, как серый волк. Но я продолжаю сидеть спокойно, не двигаясь, и смотреть. Жду. Мужчина, по-прежнему, ничего не видит.

Вдруг слышу… сдавленное, едва уловимое бормотание, настолько тихое, что не будь я старым койотом, то ни за что бы его не разобрал. Слов не разобрать. Очень интересно было бы послушать, о чём она шепчет, ну, да ладно, я терпеливый, сейчас всё увижу!

Вдруг в её руках что-то вздрагивает и копошится! Женщиной овладевает раздражение и удивление одновременно. Ей кажется, что это трепещущее нечто рвётся совершенно не вовремя и некстати. Несколько секунд она отчаянно борется с ним, в конце концов, её руки ослабевают, и ей ничего не остается, как выпустить это наружу.

Вначале я думал, что ожил платок, который она доставала давеча, когда ещё оттряхивалась, но оно вырвалось из её ладоней и вспорхнуло! Вот! Наконец-то! Это – её желание! То, что мне нужно! Белой птицей оно метнулось в мою сторону. Ну и я – не промах! Тут, как тут. Набрасываюсь и натягиваюсь чулком на мечущееся нежное тельце в перьях, вовремя успев сомкнуть челюсти.

Луна окончательно выкатывает свои бока, становясь абсолютно полной, а я возношу ей свою ликующую песнь. Женщина с побелевшим от ужаса лицом, стоя на коленях, слышит её! Она напугана до смерти, а я продолжаю выть, лаять, скулить, визжать от восторга. Моё обращение к Вселенной раскрывало суть её пожелания, а сила  моего дара приближала гигантский лунный диск.

Я-то сразу её понял! От отчаяния она пожелала унестись на Луну. Точно! Вот таким оно было, её желание. Можно лишь догадываться, кем или чем оно было вызвано. Но, тем не менее, мой голод утолён. Теперь я сыт. И мой долг, моя работа – довести до конца её волю.

Итак, диск Луны движется прямо на нас. Превосходненько! Он останавливается так близко, что, кажется, я могу легко, подскочив, запрыгнуть на него. Повиснув над нашими головами, Луна приподнимает хрупкую женскую фигурку над планетой и медленно притягивает её к себе.

Моя песня, сопровождавшая весь этот магический процесс осуществления желания, была услышана самой Вселенной. Фонарь, ветер с замученными листьями, звезды, тьма, – все абсолютно воззрились на меня и на неё. Все, кроме него, сутулого. Он продолжал строить невидимые ограждения и не слышать и не замечать ничего вокруг себя.

Почти растворившись в ослепительном сиянии Луны, едва заметный силуэт моей подопечной внезапно обернулся. Женщина остановилась и посмотрела на шарик величиной с теннисный мяч, погребённый под осенними листьями, освещенный с одной стороны нервно подмигивающим фонариком. Посмотрела на крохотного человечка, неотрывно смотрящего на свои изношенные ботинки и неустанно стряхивающего пепел на тротуар. Она увидела, как ветер, собрав абсолютно все листья на планете, обрушивает их на него, стараясь пробить каменную холодную броню.

Внезапно она оказывается рядом с ним… Но, зачем? Зачем ты вернулась к нему, дурёха? Нет, я ничего не понимаю! Ведь желание твоё исполнилось! Радоваться надо!.. Ну,.. что ж… Воля, как говорится, – ваша. А что касается меня, то я насытился. Мне достаточно, теперь могу просто выспаться.

Земля, закружившись быстрее, расширилась и стала такой, как прежде. Озадаченная Луна медленно вернулась на орбиту. Перед вознесенной и её ухажером зажглись фонари. Много фонарей, мимо которых им предстояло ещё пройти прежде, чем они окажутся дома. Вот, казалось бы, и всё, я исчезаю.

Но между его изношенными кроссовками и её ботинками на каблуках неожиданно проносятся чьи-то бойкие «казачки», потом сапоги на шпильках, потом ещё непонятно какие непонятного пола «прощай молодость», затем людские ноги понеслись оголтелой толпой, разделившись на два потока: один поток несся в одну сторону, другой – в противоположную.

Я мечусь между ними в панике. Всего за несколько секунд мои «герои» оказываются на таком расстоянии, будто между ними ничего и не произошло, но все это время они, наоборот, бежали в разные стороны, как ошпаренные, друг от друга.

Я не тот койот, что носится по пустыне в поисках падали. Таких, как я, порожденных нескончаемым процессом эволюции, становится всё больше. Я не падальщик, я – пожиратель. Для меня город – роскошный ресторан, сток человеческих желаний. Ими я и питаюсь. Ем всё, что попадётся. Нет хороших желаний или плохих, все они, согласно кодексу, равны. Тогда только их хватает на всех моих собратьев.