Жил-был раз, жил-был два

Габриэля пробил холодный пот, из самого нутра выплеснулась энергия, поддерживающая в нем жизнь. Призрак писателя вновь явился самым неожиданным образом – в мастерской бельгийского художника.

– Ваш муж был знаком с неким Калебом Траскманом? Это французский автор детективных романов.

– У Анри был очень широкий круг знакомств, необычайно широкий, в том числе в артистической и литературной среде. Он, безусловно, общался с писателями. Но конкретно об этом я не слышала. Как я уже сказала, в ту часть его жизни мне доступа не было.

Разум Габриэля вскипел. Траскман, Хмельник, а может, и другие были колесиками механизма, принцип работы которого он еще не понимал. Где тут связь? Как шестеренки объединялись в единое целое? Он посмотрел на позолоченные буквы на щите, который вдова положила обратно.

– Где находится этот «Содебин»?

– В деревенской глуши, недалеко от Монса, на французской границе. Но имейте в виду, там ничего нет, кроме полей и заброшенных зданий. Самая унылая и уединенная дыра, какую только можно представить.

И тут у Симоны Хмельник возникло ощущение, что она столкнулась с хищником, сбежавшим из зоопарка. Габриэль Москато вновь стал тигром, едва не кинувшимся на нее с выпущенными когтями, когда они встретились в первый раз. Огромный самец в поисках своего детеныша.

– Именно.

61

Она пробежала мимо флотского госпиталя – дивная декорация для фильма ужасов, миновала маяк, глянувший на нее своим единственным, как у циклопа, глазом. На площадке кемпинга, втиснувшись между лодочными ангарами и песчаными насыпями, все-таки стояли какие-то автомобили. Дрожащие за окнами домиков огоньки свидетельствовали о присутствии упрямцев, вопреки трескучим морозам обосновавшихся на побережье.

Именно так все и было. Поль перемещался по страницам «Последней рукописи», шаг за шагом следуя за Лин Морган, героиней романа. Маяк, зигзаги асфальтовой дороги, порывы песка, летящие в его ветровое стекло, гигантский силуэт виллы в англо-нормандском стиле, возвышающейся подобно голему, затерянному среди дюн Берк-сюр-Мер и отрезанному от всего остального мира.

Если бы там кто-нибудь кричал, его бы все равно никто не услышал.

В тот момент, когда он припарковался позади «порше» Жан-Люка Траскмана, ему пришла эсэмэска от Габриэля: «У меня есть телефон Ванды: 07 XX XX XX XX. Типа, написавшего картину, зовут Анри Хмельник, псевдоним – Арвель Гаэка, тот самый А. Г., промышленник, умер четыре года назад. Очень вероятно, что Хмельник и Траскман были знакомы. Потом объясню».

Поль уставился на экран. Траскман, французский писатель. Хмельник, бельгийский художник и промышленник. Клан русских мафиози, одна из членов которого будет наконец-то вычислена благодаря номеру ее мобильника. А посреди всего этого – Жюли и другая исчезнувшая девушка…

Перечитав сообщение, он понял, что Габриэль пока что потянул за одну макаронину, а остальное блюдо появится позже. Ответил, что тоже продвинулся, сейчас находится в доме Калеба Траскмана и позвонит позже. После чего убрал мобильник и поспешил к сыну писателя, нетерпеливо топчущемуся на пороге. От колючего ветра, летящего из глубин бухты, у Поля перехватило дыхание. Прежде чем зайти в дом, он невольно бросил быстрый взгляд в сторону трепещущих огоньков города вдалеке слева и огромного чернильного зева прямо перед собой: Ла-Манш.

Траскман держал в руке свернутые в трубочку фотокопии последних страниц рукописи отца. Он захлопнул за ними дверь и зажег свет. Жандарма удивила открывшаяся перед ним внутренняя архитектура виллы. Она никак не соответствовала ни той, что была описана в романе, ни его представлениям об англо-нормандском стиле. Он стоял в чем-то вроде полукруглого вестибюля, похожего на тамбур с ненормально низким сферическим потолком, словно в пещере троглодита. Перед ним на равных расстояниях друг от друга выстроились как минимум шесть дверей, каждая при этом была освещена лампочкой своего цвета.

– Выберите любую из них, – предложил Траскман.

Поль повернул ручку слева от себя и оказался перед стеной, на которой было изображено ужасающее лицо смертоносного существа с заостренными зубами и вытянутым яйцеобразным черепом. Существо перерезало горло молодой обнаженной женщине собственными пальцами, заканчивающимися бритвенными лезвиями. Дьявольские глаза напоминали блестящий тараканий панцирь.

– Вот во что превратился мой отец, – пояснил Жан-Люк Траскман. – В человека, который после того, как мать поместили в психбольницу, позволил собственным демонам поглотить себя целиком…