Жил на свете человек. Как мы стали теми, с кем родители говорили не общаться

«В нашем языке слово „депрессия“ имеет два значения. Первое – это клиническое заболевание, которым занимается психиатрия. Второе – разного рода негативные эмоциональные состояния, связанные, как правило, с грустью, деморализацией, обессиливанием и прочим».

Когда мы говорим о депрессии в клиническом плане, речь обычно идет в терминах «биполярное расстройство личности», «маниакально-депрессивный синдром». И депрессия как болезнь здесь достаточно четко видна, особенно в периоды обострения.

Это самоощущение, переживание, поведение, которые явно выбиваются из состояния обыденности.

Клиническая депрессия проявляется в том, что человек не просто хандрит. У него пропадают сон, аппетит, он теряет мотивацию к жизни в самых простых ее проявлениях, он опутан навязчивыми идеями беспомощности, бессмысленности существования. В этом состоянии человек не способен просто встать с постели – неделями и месяцами может лежать на диване. И это не спровоцировано никакими внешними драматическими событиями.

Такая депрессия людьми распознается, и родственники пациента, которому поставлен такой диагноз, прекрасно понимают, что их близкий болен. Они вынуждены как-то адаптироваться к его состоянию, зачастую ему требуется уход, присмотр. Здесь ситуация примерно такая же, как с любым психиатрическим расстройством.

Если же взять депрессию не как психиатрическое заболевание, а как одно из проявлений невроза, то она может быть совершенно неочевидна даже для близких. Невротическая депрессия, переживаемая как глубокая печаль, подавленность, навязчивое чувство одиночества, заниженная самооценка, очень часто маскируется, наоборот, какой-то активностью, веселостью. И людей, которые находятся в этой скрытой невротической депрессии, гораздо больше, чем мы думаем.

Почему? Да потому что выставлять на всеобщее обозрение свои личные психологические проблемы в социуме не принято. Это и понятно: кому нужен бейджик на лацкане «Псих на воле» или «Шизоид Вульгарис». Для многих эта тема еще более интимная, чем проблемы в сексе, и обсуждать ее даже с самым близким человеком не всякий решится. Так что людям обычно свойственно скрывать такое состояние от окружающих.

Невротическая депрессия у человека может проявляться в состояниях хронической усталости, физической слабости, разбитости. Это тоже форма депрессии, которую человеку зачастую сложно осознать. Он понимает, что с ним что-то не так, но не понимает, что это вообще такое – какое-то телесное недомогание или что?

Задача разделения на умных и красивых, а точнее, психиатрического уровня проблематики и невротического, на самом деле весьма нетривиальна. Конечно, есть тесты, которые позволяют эксперту определиться с пониманием ситуации. Но тесты сами по себе требуют интерпретации. Так что здесь значимую роль играет опыт врача-психотерапевта. Это не только интуиция. Это опыт, который формируется по каналам вербального и невербального восприятия состояния пациента.

Надо сказать, что сильная невротическая и средней силы клиническая депрессия близки друг к другу, они пересекаются. Хотя различия между эндогенными и реактивными депрессиями не всегда имеют четкую дифференциацию.

Мой подход строится на аналогии с компьютером. Невротическая проблематика как предмет работы терапевта – это недостаточно оптимальное функционирование «софта», то есть программного обеспечения. На психиатрическую депрессию больше влияет «хард», компьютерное железо. Это эндогенный процесс. Здесь больше биохимии.

Проще говоря, психиатрия – это больше биохимии, больше харда, а неврозы – это больше софта, это дисбалансы, обусловленные глючным программным обеспечением.

Когда в ходе собеседования с пациентом я ощущаю явное ценностное, идеологическое, мировоззренческое влияние на эмоциональное состояние, то здесь можно уверенно говорить о невротическом состоянии.

Когда этого материала мало, а мы имеем мощные реакции, это депрессия эндогенная, клиническая, и здесь без медикаментозной поддержки не обойтись. В таком состоянии человек не способен не то чтобы обсуждать какие-то проблемы, он даже дойти до терапевта-аналитика не сможет. При таких тяжелых случаях медицинская помощь абсолютно очевидно нужна. Тут надо иметь в виду, что клиническая депрессия – очень серьезное заболевание с высоким показателем летальности.

В каком-то смысле их можно разделить, разнеся по шкале интенсивности. Если чувство одиночества, бессилия, бессмысленности существования (а эти ощущения часто являются спутниками депрессии) настолько сильно, что не дает человеку поддерживать свое существование во всех аспектах, от труда до организации питания, это предмет психиатрии.

Если же речь идет о такой интенсивности этих переживаний, при которой человек может работать, поддерживать свое здоровье, но при этом страдает от негативных переживаний и понимает, что они резко сужают качество его жизни, тогда это – поле деятельности психотерапии.