Жил на свете человек. Как мы стали теми, с кем родители говорили не общаться

– Немедленно вызывайте скорую! – велела я охраннику. – Скажите: у девочки инсулиновый шок.

– Как тебя зовут, милая? – попыталась достучаться до девушки. – Оля, – с трудом ответила та. – Глюкоза у тебя есть? – Нет, все закончилось…

– Я могу чем-то помочь? – встрепенулся мужчина рядом. – Сгонять в аптеку?

– Ей нужно быстро съесть что-то сладкое, фруктовый сок или печенье, конфетку какую-нибудь.

– Понял, сейчас.

Он ринулся было в торговый зал, но, проходя мимо кассы, заметил корзинку с покупками девушки, отодвинутую кассиршей в сторону в ожидании менеджера. Там было как раз все что нужно – два сока, йогурт, печенье и конфеты. Схватил пакетик сока и подал мне.

– Эээ! А кто платить будет?! – Поросячьи глазки повылезали из орбит.

Мужчина молча достал кредитку и оплатил чек. Запищала касса, и очередь пошла дальше своей проторенной дорожкой к сытому счастью.

После сока в глазах Оли появились проблески мысли. Я протянула ей печеньку и кулек с конфетами, а сама полезла копаться в своей сумке. Там могла заваляться пачка глюкозы, вроде бы я недавно покупала. Не нашла. Пока ждали скорую, замерили Ольге сахар. Глюкометр показал 2,7 миллимоля на литр.

– Ну ты даешь! – поразилась я. – Как же так, Оль? Даже для здорового человека это критический показатель, уж ты-то должна знать…

– Так получилось, – понемногу приходя в себя, отвечала девушка. – Перекусить толком не успела, а тут еще на занятия опаздывала, пришлось за автобусом пробежаться. Как почувствовала, что накатывает, рванула в аптеку, там обед, я – в магаз, а тут такая очередина. Вот, не успела. Спасибо, что вы рядом оказались, Вы же врач?

– Нет, милая, просто у моей дочери тоже диабет 1-го типа, с 11 лет. Мы с ней через такие ситуации не раз проходили…

Оля выпила йогурт, съела еще пару конфет и к приезду скорой была уже почти в адеквате. Фельдшер измерила сахар, показатель был на уровне пятерки. Они уехали, я вернулась к своей „потребительской корзине“, расплатилась и пошла домой, все еще переживая случившееся.

Классика жанра, что называется: девочка вовремя не поела после инъекции, с собой ничего сладкого или глюкозы не оказалось. Плюс физическая нагрузка некстати, она тоже сказалась, ведь мышцы в этот момент активно потребляют сахар. Вот он и упал ниже плинтуса.

Меня тогда поразило, что девочку с приступом гипогликемии приняли за пьяную. Но это только поначалу, потом я перестала удивляться, ведь у нас вообще мало кто знает что-то конкретное про диабет, какие, например, у него симптомы, а тем более какие могут быть осложнения и критические состояния. И такие слова, как „инсулиновый шок“[43] или „диабетическая кома“[44] для публики – лишь абстрактные термины, как правило. А ведь девушка реально могла умереть на глазах у этих „добрых людей“. Или до приезда скорой впасть в кому.

А там уже неизвестно, как быстро ее выведут и чем все это обернется, – последствия для мозга могут быть необратимыми.

Повезло, что я вовремя подвернулась и быстро сориентировалась. Все-таки у меня за плечами опыт, сын ошибок трудных. Ленка моя за свою историю болезни трижды побывала на пороге гипогликемической комы, так что я теперь могу достаточно четко распознавать симптомы приближения приступа, хотя я никакой не врач, конечно.

Все три случая произошли в нашу первую пятилетку диабета. Первый раз – в 13 лет. Прибегает моя красотка из школы: „Скорей, скорей, мы с классом в театр едем, вон автобус уже стоит“. „Ты пообедала в школе?“ – „Да“. – „Сахар померила?“ – „Да, все, как всегда. Давай быстрей!“ Поддавшись дочкиной суматохе и поверив на слово, я поставила ей обычную дозу инсулина, дала с собой кое-чего перекусить, и она ускакала. По привычке я выглянула в окно на кухне, помахала дочке, она в ответ. Привычное смутное беспокойство, которое мне редко когда удавалось побороть, заставило подольше понаблюдать, как ребята собираются за воротами школы, галдят и толпятся у автобуса. Обычная детская колготня. Кто-то ненароком толкнул Ленку, она оступилась и упала. И тут до меня доходит, что никто ее не толкал… В чем была, выскочила, схватив „неотложку“, как мы ее называем – мини-аптечку с самым необходимым.

Ленку в полуобморочном состоянии ребята подняли, усадили на подножку автобуса – до кресла довести не получалось, на ногах она никак не могла устоять, тем более идти. Достали из ее рюкзачка компот и пирожок с повидлом, она потихоньку его уминала. Я первым делом замерила сахар, было меньше четверки (для нее это очень низкий). „Лен, ну что же ты? Сказала, что поела в школе…“ Ей, видите ли, суп не понравился и котлета тоже, так что она перебилась одной пюрешкой. И дома ничего не поела. Ну, это, конечно, моя вина, не проконтролировала. Результат, как говорится, на лице: девчонка бледная как смерть, руки как лягушки, холодные и мокрые. Ничего, оклемалась, даже сознание не потеряла.