Жил отважный генерал

– Русская, – сплюнул Серёга от досады. – Слушай, Дубок, теперь я догадываюсь, почему тебе кликуху такую дали.

– Чего?

– Проехали! – опять дёрнулся, покраснев лицом, Серёга. – Ну? Соберёшь свою кодлу на жидов?

– Да они вон, уплывают. – Пашка ткнул рукой в сторону братьев.

Действительно, после короткого разговора с девушкой братья бросились в воду и заторопились на другую сторону речки; белоголовая, не уступая, поспешила за ними.

– Отец, видать, кличет, – проводил их взглядом Пашка. – Ишь, Златку прислал.

– Отец, говоришь?

– Так просто их не сманить.

– Ты вот что, Дубок…

– Ну?

– Мне срочно лодку надо! На тот берег.

– Где ж её найти!

– Срочно! – исказилось в злобе лицо Серёги. – И ты со мной поедешь!

Чудеса, тайны и ужасы

Нет, всё-таки чудно устроен мир! И кто им вертит-крутит, по каким правилам и понятиям вертится колесо судьбы, не известно никому. Даже неоспоримому специалисту в области догадок и интуиции, а по-научному – дедуктивного метода, прокурору-криминалисту Владимиру Шаламову, который сейчас нещадно ломает голову, шагая рядом с Ковшовым.

А как иначе? Все последние дни, а считай, всю промелькнувшую, как один миг, рабочую неделю, носясь в одном здании, один на втором этаже, а другой, то есть он, на третьем, в «поднебесном чердаке», они не замечали, не видели друг друга? А сегодня уже запоздно столкнулись лбами. И где? Подумать только! В детском садике! Забирая последними своих бедных заждавшихся детишек-бегемотиков! И сюда оба попали, можно сказать, не кривя душой, единственный раз за несколько месяцев.

Брать детей из садика самим никогда не приходилось по причине вечной занятости. У Данилы для этого была Очаровашка, а у него, естественно, Татьяна, благо ей ближе с работы поспевать за Светкой.

Шаламов глянул на Ковшова, тот – на него. Не сговариваясь, поняли – каждый думал об этом исключительном событии в их жизни. А раз исключительном…

Спеша в детсад поодиночке, отметили ещё загодя тоже припозднившуюся пивную бочку у продмага и весело зазывающую народ продавщицу Нюру в белом передничке. Каждый про себя загадал, что неплохо бы успеть принять кружечку, когда будет возвращаться. И теперь, встретившись так неожиданно (уж не это ли тот самый перст судьбы? Не отметить который невозможно!), оба заторопились к громогласной Нюре. Удастся не только холодненьким пивком насладиться после знойного дня, но и потрепаться за милую душу, раз уж им даровано такое.

Но не тут-то было. Судьба-индейка уготовила приятелям другое, коварное продолжение…

Впереди, куда, их обогнав, убежала детвора: Родька с громыхающим на верёвочке самосвалом и Светка, загрузившая в кузов свою любимую куклу, маячил, замутив душу тревогой, уазик защитного цвета. Знакомый теперь уже, когда пригляделись, до тошноты. И шофёр-сержант уже вылез, курит сосредоточенно в сторонке, но поблизости. И майор госбезопасности Серков в «гражданке» на переднем сиденье с открытой дверцей. И взгляд у красавчика-майора пытливый и пронзительный, как у собаки-ищейки, устремлённый на каждого из приближающихся прохожих. Высматривает майор знакомые лица. Ищет и, конечно, не упустит своего!

– Приплыли, – сказал Данила, печально кивнув на уазик. – Не иначе меня или тебя пасут.

– Или обоих.

– И кто же их послал на наши головы?

– Их учить не надо.

– Колосухин небось?

– У него и у дежурного телефоны, – совсем заскучал Шаламов, косясь на пивную бочку. – Может, всё же проскочим? Короткими перебежками.

До бочки было рукой подать. Отсюда уже ласково улыбалась им обоим чистюля Нюрочка. Но до уазика было ближе.

Майора Серкова учить не надо. Майор Серков умело занял позицию. Мимо него проскочить невозможно и зайцу. Известна бдительность чекистов. Они ловки на эти штучки. Сержант, присев на корточки, уже обсуждал с Родькой преимущества резины перед железными колёсами красного самосвала, а Светка смеялась на руках у майора Серкова, разворачивающего ей шоколадку «Алёнка», неизвестно откуда взявшуюся.

– Вот бандюги! – не сдержался Шаламов. – На дикой козе их не обскакать.

– Пустое дело, – смирился и Ковшов. – Может, лучше пригласим и их по кружке? Рабочий день как-никак закончился давно. А завтра выходной.

– У них-то? – не проявил оптимизма Шаламов и совсем обречённо добавил: – Счастливые часов не наблюдают. Это про них.

– А я голову-то ломал…

– Приветствую вас, друзья! – издалека озарил их белозубой улыбкой майор Серков, бережно опуская Светку на землю, и двинулся навстречу, протягивая руку. – Как живы-здоровы?

– Вашими молитвами, – буркнул Шаламов.

– Прекрасно, – не слушая ответа, не останавливался Серков. – Сегодня весь день палило. А выглядите оба, как из бассейна. Свежи и бодры.

– Прокуратура заботится о своих кадрах, – в тон задушевному майору ответил Ковшов. – Не нас стережёте, Валентин Степанович?

– В самую точку, Данила Павлович, – озарился радостью Серков. – В самую точку.

– Стыда у вас нет, – щёлкнув зажигалкой, закурил Шаламов. – Люди, можно сказать, отпахали за отчизну и его величество закон, истерзаны муками неусыпного бдения за злобствующим криминалом…

– Как?