Жила-была девочка, и звали ее Алёшка (СИ)

Мне было нечего ответить ни на один из его вопросов. Я и не ждала, что разговор получится легким, но, в отличие от нашей прошлогодней встречи в этом же ресторане, больше не стремилась объяснить свои мотивы. Теперь я и сама не до конца могла в них разобраться.

— Не понимаю я тебя. Совсем не понимаю, — не дождавшись моего ответа, Вадим продолжил изучать фото с непроницаемым лицом. — Пусть я далек от всех этих тонких материй и психолог из меня, скажем так, паршивый…. Но даже мне всегда было ясно, что значит для тебя этот портрет. Так зачем ты мне его отдаешь?

— Не знаю. Пусть будет. Как напоминание о старой жизни. О том, как когда-то мы все были счастливы. Ведь этот день — он был таким хорошим, правда, Вадим? И пусть потом случилось много жутких вещей — но тогда мы еще не знали, что ждет нас впереди. Мне кажется, мы даже не думали об этом, а просто наслаждались, тем, что есть.

На секунду я прикрыла глаза и передо мной снова пронеслись полузабытые картины: наша поляна, усеянная цветами, мой пластиковый стаканчик, наполненный щекочущим нос шампанским, ароматный запах дыма, и два голоса, звонкий и счастливый — Ярослава и вторящий ему ворчливый бас Вадима:

— Ого! Так у меня получилось! Я разжег! Разжег! Теперь я, Вадим Робертович, можно сказать, как и вы — монстр! За мной же как за каменной стеной — хоть в чистом поле, хоть в лесу среди зверей. Что бы ни случилось, а костер сумею развести — значит, никакие опасности нам не страшны!

— Прекрати трепаться и раздувай давай! Тоже мне, монстр…

Стараясь не поддаваться наваждению, не растворяться в прошлом, я тряхнула головой, возвращаясь в настоящее, и продолжила:

— Мне кажется, это и есть самое главное — ценить то, что имеем сейчас. Вот ты только что сказал — какая разница, что будет завтра. Живем то мы сегодня. Если постоянно думать о завтра, то никогда не будешь счастливым. А я очень хочу, чтобы ты был счастлив, Вадим. В новой жизни, в которую ты скоро улетаешь. И еще хочу пожелать, чтобы ты жил сегодняшним днем, а о прошлом вспоминал не с разочарованием, а с радостью. Да, пусть многое из того, что ты мог и хотел сделать, оказалось никому не нужным. Но ведь были и классные дни, были и победы. Все твои студенты, ученики — думаешь, они смогут просто так забыть то, чему ты их учил? Я тут немного подслушала ваш разговор и полностью согласна с твоим другом, Нестором. Ты и так сделал предостаточно. Ты повлиял на мировоззрение стольких людей, и когда-нибудь это принесет свои плоды, можешь быть уверен. Да, не сразу, и ты всегда не любил ждать, — тут я снова сконфуженно умолкла, вспомнив, как долго сама водила его за нос, дав повод для бессмысленных иллюзий и ожиданий. — Но… По-другому никак. Чтобы зерно, брошенное в почву, выросло в сильное дерево, надо время. И ты можешь быть спокоен, эти деревья вырастут и без тебя. А еще я хочу, чтобы ты просто помнил о тех людях, которые тебя очень сильно любили, и то, чему ты их учил, не проходят ни в одном университете мира. Вот, они… то есть мы… Я и Ярослав на этом фото. Так что забирай его… Так мы всегда будем с тобой, где бы ни оказался каждый их нас.

Выражение лица Вадима за время моей речи мало изменилось, только к концу, по внезапно вспыхнувшим искрам в глазах, я поняла, что, несмотря на крайнюю осторожность, все-таки задела его за живое.

— Да что ты говоришь, Алексия? И чему же я научил вас обоих, позволь полюбопытствовать? Один наложил на себя руки, хотя мог бы жить дальше — пусть не до старости, но каждый год отвоеванный у старухи с косой, стоит десятка лет тупого прозябания на диване. Вторая сознательно закапывает свой талант в землю, решив, что все сказала и теперь можно существовать как паразит — жрать, спать и… — он осекся, крепко сжав коньячную рюмку, после чего опустошил ее залпом, пытаясь погасить вспышку внезапной злости. — Ладно, давай не будем об итогах. Потому что они у меня не очень, как ни крути. Да, может где-то что-то у кого-то и осело в мозгах… Но мне ли не знать, во что превращает время эти зерна, о которых ты говорила. Некоторые и не всходят вовсе. Из некоторых вырастают какие-то мутанты — человек склонен извращать однажды услышанное в угоду своим минутным принципам. А некоторые, вырастив дерево, вовсе забьют на него и спилят под корень. Вот как ты. Что, не нравится правда? Так я и не просил меня утешать. Давай лучше выпьем, честнее будет, чем весь этот твой показной оптимизм.

Опустив глаза, я понимала, как наивна была, думая, что наша последняя встреча поможет сгладить противоречия и оставит в памяти только светлую ностальгию и грусть. И моя сегодняшняя попытка затереть гневную точку, поставленную между нами в прошлый раз, почти не имела смысла.

Продолжая молча смотреть на него, я пригубила коньяк и, чувствуя, как тепло пробежало по венам, решила просто говорить о чем-то легком и незначительном, не затрагивая более важные и болезненные для нас обоих темы.