Жилец

Зима подошла к концу и уже передала власть своей преемнице, но весна не спешила заступить на свою смену. По ночам еще случались заморозки, днем с серого и унылого неба шли дожди, но с каждым днем все чаще появлялось солнце, хоть и ненадолго, но как за тогда менялось все вокруг! В парках сквозь прошлогоднюю листву пробивались ярко-зеленые ростки, пели свои вечные песни вернувшиеся с юга птицы, кое-где на хорошо прогреваемых лужайках стали появляться весенние цветы, серо-коричневые ветви деревьев меняли свой цвет, становились красными с зелеными оттенками. Эти перемены происходили медленно, едва заметно и вдруг резко стало тепло. Солнце светило во всю свою мочь, и не только светило, но еще и грело, от чего природа, отряхнувшись от зимнего сна, окончательно пробудилась. Зазеленели деревья и трава, по ней туда-сюда сновали жучки-паучки, торопились по своим важным делам — заново отстраивали свои жилища. В пруду пели не очень музыкальные песни лягушки. Жизнь вокруг набирала обороты, а моя жизнь, наоборот, протекала однообразно, хоть и нескучно. Дела в школе шли неплохо — я исправно посещал занятия, но учился без особого энтузиазма, выручала память, часто ходил на террикон и там работал с полной отдачей, и от этого нелегкого физического труда, как ни странно, получал удовлетворение, при этом к деньгам оставался равнодушен, у меня к тому времени уже образовались небольшие накопления, тратить их было негде и не на что. Я тогда еще не пил и не курил, а на работу ходил потому, что там была Ольга. Внешне я всегда выглядел старше своих лет, а тут еще взрослые отношения с Ольгой вселяли в меня уверенность, я уже самодовольно чувствовал себя в ее постели опытным мужчиной. В этом плане она меня многому научила, так что стали частыми случаи, когда мне приходилось закрывать ей рот руками, чтобы приглушить сладострастные стоны, а их бывало несколько за вечер. Встречи были частыми, их назначала Ольга, иногда она по разным причинам просила меня не приходить, в такие дни я не ходил на работу, слонялся без дела по парку и сочинял стихи. Одиночество способствовало моей мечтательности, воображение переносило меня в другие времена, в чужие, становившиеся на некоторое время моими, жизни, при этом я почти физически чувствовал себя кем-то другим, я мыслил, как другой человек, как другой человек я совершал разные поступки и чувствовал ответственность за их последствия. Это были удивительные переживания, и они перетекали в мои стихи, которые я по-прежнему редко записывал и никому не давал читать, да и сам никому не читал, разве что маленькой Марине. С этой девчушкой у меня сложились особенные отношения. Каждый мой приход был для нее искренне радостным несмотря на то, что заметно подросла, она все равно взбиралась ко мне на колени и негромко подробно рассказывала про свою жизнь, как прошел день, что произошло хорошего и плохого. Говорила она очень серьезно, речь была складная, и, что удивительно, у нее был недетский запас слов, которыми она легко и к месту пользовалась. Я слушал ее с неподдельным вниманием, поддакивал и задавал уточняющие вопросы. И каждый раз после окончания монолога следовал один и тот же вопрос:

— Рассказывай, что ты нового написал?

Если я виновато говорил, что ничего нового не сочинил, Марина смешно морщила носик, что означало недовольство, потом подумав просила:

— Тогда расскажи вот это, — и проговаривала какой-нибудь фрагмент из ранее написанного. Такие просьбы очень многое для меня значили, и я их выполнял с удовольствием. Потом дома я пытался понять ее выбор и делал для себя выводы. И вообще читать стихи Марине — это было что-то! Ее широко открытые зеленые глаза, казалось, проникали в мое сознание и воспринимали мои стихи прямо оттуда, а слова и мой голос нужны были только для обозначения ритма, в такт которому Марина обычно слегка покачивала головой, а еще она остро чувствовала неточности, но никогда не акцентировала на них внимание, просто слегка морщила носик. Со временем меня влекла в этот дом не только Ольга, но и это милое существо, особенно когда у меня появлялись новые стихотворения, их мне хотелось, как можно скорее прочитать Марине. Боле того, я начал замечать, что часто, когда я сочиняю стихи, перед моим внутренним взором невольно возникает Марина и я читаю их ей. Часть стихотворений были написаны конкретно для нее, вот их я записывал в отдельную тетрадь. Я мечтал, что когда-нибудь стану маститым поэтом и тогда издам их отдельным сборником, даже название ему придумал: «Марина — шахтерское дитя». А еще мне хотелось один экземпляр сборника красиво художественно оформить и подарить Марине, я даже стал придумывать текст посвящения. У меня тогда и в мыслях не было, что очень скоро все изменится и я расстанусь со ставшим для меня дорогим человечком очень надолго, а, по сути, навсегда.

Произошло это внезапно.

Как-то перед работой ко мне подошел Валек и, по своему обыкновению, глядя в сторону, тихо сказал:

— Ольга передала, чтобы ты несколько дней не приходил, когда можно будет, она скажет.

— А что случилось?