ЖироГен. Почему мы едим все меньше, тренируемся все больше, а худеем все хуже

В моей лаборатории доктор Ракель Чаморро-Гарсия испытала, как изменение питания влияет на мышей поколения F4, чьи предки F1 подвергались воздействию ТБТ в утробе матери и в период лактации. В возрасте девятнадцати недель группа мышей F4 и контрольная группа животных имели примерно одинаковый процент жира в организме, получая нормальное питание с низким содержанием жира (13,2 % калорий из жира). Затем Ракель немного увеличила жирность рациона (21,6 % калорий из жира), хотя такое питание также считается диетой с низким содержанием жиров. Примечательно, что мыши из группы F4 очень быстро набрали вес на новой диете по сравнению с контрольной группой, и в течение шести недель у них было диагностировано ожирение. Кроме того, когда она на некоторое время перестала кормить животных, мыши, чьи предки подверглись воздействию ТБТ, потеряли меньше жира, чем контрольная группа. Все дело в том, что животные из группы F4 по-разному перерабатывали калории: они быстрее набрали вес, а затем очень медленно теряли жир, даже во время голодания, – вечная боль тех, кто часто сидит на диете. Мы пока до конца не понимаем, как это происходит, но точно знаем, какие гены мы изменили и как мы это сделали. Согласно нашей рабочей гипотезе, воздействие жирогена вызывает масштабные изменения в ядре ДНК. Это приводит к изменению ее метилирования, и в результате появляется невосприимчивость к лептину и предрасположенность к более высокой экспрессии генов, связанных с ожирением. Другими словами, структура ДНК меняется, передвигая биологические рычаги из положения «вкл» в положение «выкл» (и наоборот). Из-за этого животные, предки которых подвергались воздействию ТБТ, начинают активно накапливать жир и сопротивляются его сжиганию. В 2015 году группа исследователей из Медицинской школы Йельского университета, возглавляемая Мэттью Родхеффером, показала, как организм может реагировать на рацион с высоким содержанием жира. В отличие от традиционных убеждений, такое питание может провоцировать увеличение количества висцеральных жировых клеток, даже если уже существующие клетки еще не наполнены[111]

. Висцеральные жировые клетки окружают печень и другие органы брюшной полости (почки, поджелудочную железу, сердце, кишечник). Как мы обсуждали в главе 2, этот вид жира очень опасен для здоровья. Я абсолютно уверен, ученые еще не раз докажут, что воздействие жирогенов имеет такой же эффект, как питание, вызывающее ожирение, – увеличение количества висцеральных жировых клеток. Жирогены также могут менять кишечную флору, в дальнейшем нарушая обмен веществ и баланс жировых запасов в организме (об этом мы поговорим в главе 5).

Проблемы исследования жирогенов: почему мы не можем больше узнать и больше контролировать?

Мы, ученые, продолжаем накапливать лабораторные данные о воздействии жирогенов на животных. Остается важный вопрос: как эти вещества влияют на людей? Как я уже упоминал, сбор информации в этой области отнимает много времени (да и стоит недешево). К тому же здесь нельзя однозначно продемонстрировать причинно-следственную связь, потому что, как и в случае с лекарствами, намеренно вводить человеку токсичные вещества неприемлемо и неэтично. Мы получаем доказательства воздействия химических соединений на наш организм только при случайных отравлениях или ограничиваемся опытами с животными. В результате компетентные регулирующие органы определяют лишь приемлемые уровни воздействия химических веществ, а исследование жирогенов остается на обочине политики защиты окружающей среды и клинической практики.

Закон о контроле за токсичными веществами 1976 года давно устарел; с тех пор наука шагнула далеко вперед, а подавляющее большинство разрешенных к использованию химических веществ не проверялись на безопасность, не говоря уже об их воздействии на эндокринную систему человека. Химикаты, которые применялись еще во времена принятия этого закона, получили «зачет автоматом» – они просто считаются безопасными, и всё. Закон Франка Лаутенберга «Химическая безопасность в XXI веке», пришедший на смену старому закону, во многих отношениях хуже. Во-первых и в главных, он ограничивает право отдельных штатов контролировать использование химических веществ. Вместо этого он устанавливает единую общенациональную политику, которую будет утверждать Агентство по охране окружающей среды США, если оно продолжит существовать в новой политической обстановке. Это крупная победа для химических предприятий и сокрушительный удар по химической безопасности. Почему я говорю об этом?