Жить вместе в 21 веке

В России недавно был опубликован роман «Мечеть Парижской Богоматери»; его автор, Елена Чудинова, описывает Париж 2047 года под властью ислама, где христиане загнаны в гетто. Российское общественное мнение весьма чувствительно к угрозе мусульманской демографической экспансии. Но американский историк религий Филипп Дженкинс (Philip Jenkins) в своем исследовании «Третья Церковь» утверждает, что ислам не обгонит христианство. Мир — не большой Ливан, где мусульманская демография неумолимо подтачивает христианские позиции.

По мнению Дженкинса, с демографической точки зрения христианский и исламский мир будут более или менее уравновешены. Важные страны останутся христианскими (Соединенные Штаты, Россия, Бразилия, Мексика); другие, демографически сильные страны, будут христианскими со значительными исламскими меньшинствами (Филиппины, Конго, Уганда, Германия); другие, такие как Нигерия, Эфиопия и Танзания, будут сохранять равновесие между мусульманами и христианами. Напротив, Пакистан, Бангладеш, Турция, Иран и другие будут мусульманскими, а в Индонезии, Египте и Судане будут христианские меньшинства. Дженкинс приходит к выводу: «Из двадцати пяти самых больших наций мира к середине XXI века двадцать будут в основном, если не полностью, христианскими или мусульманскими. Если предположить, что нынешний религиозный расклад сил сохранится до того времени, то должно быть исключительно точное равновесие между мусульманами и христианами». Девять больших стран будут мусульманскими, восемь христианскими, три разделенными.

Исламская демографическая бомба весьма относительна. Оливье Руа (Olivier Roy) тоже замечает, что не существует мусульманской демографии: самая населенная мусульманская страна Индонезия в 2000 году насчитывала 2,6 детей на одну женщину, а католические Филиппины доходили до 3,6. Христианство будущего — и это важно — будет принадлежать больше Югу мира (поэтому Дженкинс говорит о «третьей Церкви»). Оно будет очень харизматическим и неопротестантским, менее связанным с историческими Церквями. Это серьезный вопрос, но он не имеет отношения к исламу.

Ислам множественный и глобальный

После каждого теракта, каждого столкновения вновь начинают говорить о противопоставлении христианства/Запада и ислама как о глубоком архетипе истории, ее судьбе. На юге Италии еще помнят поговорку: «Ой, мамочка, турки!». Однако за последние два века (а может, и раньше, с Османского поражения у ворот Вены в конце XVII века) это противопоставление исчезло. Европейские страны оккупировали исламский мир.

Мусульмане пытались сохранить свою идентичность за стеной соблюдения предписаний ислама, как делало движение улемов во французском Алжире, защищавшее религию и арабский язык от ассимиляции. Впрочем, и в прошлом между христианами и мусульманами были не только конфликты.

Несколько лет назад, в книге «Средиземноморье. Христианство и ислам между сосуществованием и конфликтом», я пробовал показать некоторые истории жизни вместе (хотя и основанной на неравенстве) евреев, мусульман и христиан. Своим победоносным наступлением, а затем и с течением веков, ислам подточил позиции христианства на южном побережье Средиземного моря; но, утверждая свое превосходство как окончательного откровения, он позволял жить христианству и иудаизму как религиям Книги.

И все же уже несколько десятилетий мирное сосуществование верующих этих религий находится в глубоком кризисе. После второй мировой войны и образования государства Израиль почти все евреи (миллион человек) покинули арабский мир. Христиане в Турции почти исчезли после первой мировой войны и греко-турецкого кризиса. Арабские христиане эмигрируют. Есть христианские меньшинства в неарабских исламских странах: в Пакистане около 2 %, в Индонезии 10 %. Сильное снижение численности христианских меньшинств в арабском мире — серьезная проблема для этих стран, которые могут и не относиться с уважением к этим меньшинствам, но находят в них конкретное выражение ина- ковости и плюрализма. Присутствие на Ближнем Востоке арабских христиан (из которых вышли выдающиеся деятели арабского национализма) ставит под сомнение полную идентификацию арабского и исламского. Наличие меньшинств может играть важную роль в решениях и самоидентификации большинства.