Житейские истории

Мужчина медленно открывает дверь и заглядывает в кабинет: «Можно?» Его тоненький голос дрожит и ломается. Он кашляет в кулачок. «Я же сказала!» — рявкает врач. Он проходит на полусогнутых и садится на протертое сиденье стула с таким страхом, словно прикосновение к спинке способно вызвать электрошок. Он умоляюще смотрит на врача красными глазами альбиноса.

Крупная женщина пятидесяти пяти лет с завитыми рыжими волосами левой рукой гладит пористый нос, а правую руку вытирает о подол пока еще белого, но уже не первой свежести халата. Она сидит за конторским столом с таким деловым видом, что даже господь бог не усомнился бы в ее всемогуществе.

Мужчина оглядывается вокруг. Совершенно обыкновенный медицинский кабинет. Вроде бы, и нет явной антисанитарии, но до полной стерильности далеко как до Луны. В опломбированном шкафу томятся пыльные коробочки и пузырьки с медикаментами. Место ассистента свободно, лишь груда бумаги на подоконнике напоминает, что он здесь бывал. Наверное, он и сам на больничном. Не потому ли врач нервно постукивает пальцами по крышке стола?

— Доктор, я болен. Я неизлечимо болен, — говорит с придыханием пациент, скомкав кепку-ушанку.

— На что жалуетесь? — равнодушно осведомляется врач.

— Горло! Болит горло! — выдавливает из себя мужчина и его глаза увлажняются и блестят.

— Давно? — уточняет доктор, почесав за ухом.

— Три года как. Я тогда шибко простыл. Я раньше дворником в детском саде, там, знаете, зимой такая ветрища, а я сугробы разгребал всякие, ну и свалило, — тараторит мужчина, боясь остановиться. — А после три недели лежал пластом, один в постели, кругом некому помочь, думал, все, кранты… И с тех пор здоровье мое пошатнулось… и упало! У меня постоянно болит. Вот здесь вот. (И пациент показывает на горло, закатив глаза под потолок.)

— Щас посмотрим, — потирает руки врач, — ща-а-аса!

— И кровь! По утрам — кровь! — добавляет мужчина. — Это туберкулез! Я знаю! Я смотрел! Я плюю в раковину — в раковине кровь!

— Откройте рот! — командует врач, надевая на голову резинку с круглым зеркальцем.

— У меня там рана! Незаживающая рана! Может, даже рак! — не унимается пациент. — Изо рта всегда запах. Кровью пахнет. Кровью. А слабость — это тоже, тоже… симптом. Вы увидите — там рана! Наверно, опухоль…

Больной с содроганием наблюдает, как сдвигаются морщины на переносице врача. «Скажите „А“!» — приказывает она, надвигая зеркальце на лоб. Он понимает, что спорить бесполезно, и подчиняется. «А-а-а-а-а!» — поет он фальцетом. Он чувствует гнилостный запах из ее рта и трепещет от страха. «Еще! Поширше!» — прерывает его песнь эскулап, вцепившись пальцами в его нижнюю челюсть. «Аааааааааааааа!» — вырывается из его слабой груди протяжный стон.

— Бэ! — передразнивает его врач. — Достаточно! Нету там ничего!

— Вы не видели? — удивляется пациент, вытирая губы.

— В каком месте? — свирепеет женщина, тряхнув шевелюрой.

— Здесь вот, здесь! — не сдается клиент. — Я же вам показал!

— А ну-ка еще раз! Только поширше! — уступает она.

Он разевает рот и весь ужас перед коварной болезнью выходит наружу в диком крике, который сотрясает стены больницы. «Ааааааааааааааааааааааааа!» — орет он. Врач затыкает уши и силится закрыть больному пасть. «Прекратите! А то щас милицию вызову!» — пытается перекричать она.

Пациент замолкает и тяжело глотает воздух. Врач срывает зеркальце и бросает на стол. «Ну, теперь видели?» — с надеждой вопрошает мужчина, поправляя очки. «Че вы мне голову-то морочите? — взрывается она. — Все у вас в порядке!»

— Как в порядке? — недоумевает пациент.

— Вот так! Все как у всех, — объясняет врач и, заметив кислую мину на лице больного, советует. — Радоваться надо!

На этот словесный выпад больной никак не реагирует. Тогда она задает неожиданный вопрос: «Зарядку делаете?»

— При чем здесь зарядка? — не понимает пациент.

— Здоровье в порядке — спасибо зарядке! — смеется своей шутке доктор.

— Да я же вам говорю: болит горло, — чуть не плачет больной. — У меня кровь. По утрам кровь. В раковине — кровь. А вы — в порядке…

Он досадливо машет рукой.

— А кем вы работаете? — прерывает его врач.

— Учителем, — смущенно отвечает мужчина.

— Дак тогда ясно! — качает головой рыжая отоларинголог. — Ясно-понятно…

В голове больного вихрем проносятся самые светлые воспоминания: обнаружение коробки конфет, перевязанной золотистой ленточкой, под новогодней елкой, раскуривание трубки мира с вождем краснокожих из соседнего двора, возложение роз под дверью квартиры старшеклассницы Эли и много-много другого. Он уже видит заметку в рамке на четвертой полосе «Учительской газеты», непременно озаглавленную так: «Жизнь, отданная школе.» Он вытирает слезы рукавом пиджака.

— Щас я я выпишу вам на прием, сходите, там вас посмотрят, — говорит врач, роясь в бумагах на столе.

— Доктор, это серьезно? — приходит в себя учитель.

— Сходите, там все скажут, — отвечает та.

— Ну, скажите, это серьезно? — умаляет пациент. — Я буду жить? Нет, скажите мне правду! Я сильный! Я должен… Я хочу жить! (И он рыдает в кепку-ушанку.)